"Хоккейное безумие: от Нагано до Ванкувера"(отрывки из книги Игоря Рабинера) - Спортивный форум. Футбол. Хоккей . Прогнозы. Конкурсы. Призы.

nikan62 · 27.12.2009, 16:11

"Хоккейное безумие: от Нагано до Ванкувера"

"Чемпионат.ру" начинает публикацию избранных частей из новой книги писателя Игоря Рабинера "Хоккейное безумие: от Нагано до Ванкувера".

18 декабря 2009 года, пятница. 10:25

Автор:
----, "Чемпионат.ру"

Предисловие

ВРЕМЯ ИДЕТ ПО КРУГУ

Для начала вообразите себя в следующей ситуации. Вы, молодой журналист, понурив голову, стоите у выхода из Олимпийской деревни. На вас орет благим матом, потрясая вашей же аккредитацией, дюжий японский секьюрити. И произносит фразу-приговор: "Вы будете лишены аккредитации и немедленно выдворены из Японии".
Именно в такой ситуации оказался автор этой книги вечером 11 февраля 1998 года в Нагано. Моя первая Олимпиада имела все шансы закончиться, не начавшись. И из-за чего - из-за профессионального рвения, которое, оказывается,тоже бывает излишним! Не для газеты, конечно, - для властей.
В тот день я встречал нашу хоккейную сборную на наганском вокзале. Чувства журналиста-новичка Олимпиад, которые испытывал, словами не передать. Как репортеру, работавшему в то время собственным корреспондентом "Спорт-Экспресса" по Северной Америке и тесно общавшемуся с нашими энхаэловцами, мне было доверено освещать первый в истории олимпийский турнир с участием профессионалов из лучшей хоккейной лиги мира. Попасть на такие соревнования, писать о них для всей России – одна мысль об этом была счастьем.
...И вот поезд из Токио прибывает. Я хочу объять необъятное, бросаюсь от одного игрока к другому, выспрашиваю мельчайшие детали того, что с ними происходило в пути, о чем они думают, чему радуются, чему огорчаются... Мне без нескольких дней 25 лет - и энергии, желания быть в гуще всех событий было море. Официальные запреты организаторов казались не более чем досадными условностями. О них просто как-то не думалось.
Поэтому, когда мне удалось попасть в автобус команды и проехать вместе с ней в Олимпийскую деревню, ни о чем, кроме того, чтобы сделать максимум возможного для газеты, я и не помышлял. А зря. Ведь аккредитация моя осталась на пропускном пункте, о чем я тут же забыл.
К тому времени одна из главных звезд сборной России Сергей Федоров не давал российским изданиям интервью около года.
Для меня был и есть один непреложный закон, выраженный в словах Льва Толстого: "Делай что должно – и будь что будет". И я делал. А именно - глядя на то, как Юрзинов и Федоров долго общаются тет-а-тет в столовой, терпеливо ждал и никуда не уходил, понимая, что другого шанса, скорее всего, не представится. Ждал долго...
И дождался. После чего Федоров говорил почти без остановки больше часа. Вспоминал даже, как Юрзинов на турнире вторых сборных сделал его комсоргом. В 90-е годы слова "Федоров" и "комсорг" казались такими же несовместимыми, как, к примеру, "ГКЧП" и "демократия". Посудите сами: как можно было, нарвавшись на такую удачу, его прервать?! Тьма на дворе не смущала - беспокоило только то, что давно уже пора было писать репортаж в номер. А я все общался.
Незаметно пробило девять вечера - категорический и беспрекословный "дедлайн" для журналистов. Уже пробило и десять... Я же оставался в деревне.
Как оказалось позже, меня искали по всему комплексу едва ли не с собаками. В одиннадцатом часу, ничего не подозревая, я отправился прочь из деревни. И на выходе произошла сцена, которая была описана в начале этого предисловия.
Не знаю, правда ли это, но говорят, что я остался в Японии лишь благодаря ходатайству тогдашнего президента ОКР Виталия Смирнова. Зато обширное интервью с Федоровым через день было опубликовано в газете, и это окупило все.
Та хоккейная сборная была для меня чем-то гораздо большим, нежели объектом работы. Мне были очень небезразличны эти люди. Об энхаэловцах после неудачного выступления на Кубке мира-96 и череды скандалов принято было говорить как о неблагодарных зарвавшихся мальчишках, купающихся в деньгах и не помнящих родства. Я жил в Америке два года, общался с большинством из них и знал, что это совсем не так. И страшно хотел, чтобы там, в Нагано, они смыли с себя все несправедливые ярлыки.
На пресс-конференции перед началом турнира капитана сборной Павла Буре спросили, какие чувства он испытывает в связи с тем, что впервые во взрослой карьере ему предстоит играть вместе с родным братом Валерием. "У меня в команде не один, а двадцать два брата", - этот ответ Русской Ракеты стал хитом на многие годы.
И это была не просто красивая фраза. Потом и Буре, и многие другие говорили, что это была лучшая команда в их жизни. Самая сплоченная. Четыре года спустя, в аэропорту Солт-Лейк-Сити, мы с ее главным тренером Владимиром Юрзиновым долго вспоминали Нагано, о чудесном турнире с печальным концом, - и смотрели друг на друга с нежностью, и на прощание обнялись. В 98-м нас объединило что-то большое и настоящее. И никогда уже не разъединит.
Увы, в финальном матче мы проиграли чехам. Но этой командой все равно можно и нужно было гордиться. Как и ее тренером Юрзиновым, на пресс-конференции взявшим на себя вину за то, что сборная не подошла к финалу в оптимальном состоянии. После сирены я плакал, потому что та сборная России не заслужила того, чтобы проиграть Олимпиаду.
Но ведь и великолепная Чехия во главе с непробиваемым Доминатором – вратарем Домиником Гашеком – точно так же не заслужила!
Когда сборная Чехии глубокой ночью прилетела в Прагу, ее на улицах города встречало полмиллиона ошалевших от восторга людей. Гашек, Ягр и другие чешские звезды НХЛ по просьбе президента страны Вацлава Гавела на полтора дня прилетели домой, хотя им надо было возвращаться в свои клубы. Но как можно было не увидеть собственными глазами, что 23 хоккеиста сделали для своей страны!
И такое безумие во время Белых Олимпиад творится во всех странах, "инфицированных" хоккеем.
Американцы официально объявляют главным спортивным событием страны XX века "чудо на льду" - выигрыш студенческой сборной у советских гигантов в Лейк-Плэсиде-80, - а четверть века спустя снимают о нем фильм "Чудо".
Лучший игрок Канады всех времен Уэйн Гретцки плачет навзрыд в раздевалке после поражения в полуфинале Нагано-98 от чехов - понимая, что в качестве игрока олимпийское золото он не выиграет никогда.
Флегматичные жители северной страны Швеции бьют витрины в Стокгольме после шокирующего поражения своей сборной от белорусов в четвертьфинале Солт-Лейк-Сити-2002, шведская пресса изничтожает игроков. А их вратарю Томми Сало, пропустившему нелепую решающую шайбу с центра площадки, остается только молиться, что он не родился где-нибудь поюжнее: судьба колумбийского защитника Андреса Эскобара, убитого на родине за гол в свои ворота в матче с США на футбольном чемпионате мира-94, в этом случае вполне могла бы постигнуть и его.

***

После Нагано у меня не было сомнений в том, что Олимпиада-98 покончила с неприязнью страны к своим уехавшим играть в Америку хоккеистам. Как же я был наивен!
Никто еще не знал, что предстоит кошмарный ЧМ-2000 в Санкт-Петербурге. Что мы с 93-го до 2007-го – в течение 15 лет - ни разу и не возьмем золота ни на Олимпиадах, ни на мировых первенствах.
Алексей Касатонов после Нагано говорил мне пророческие слова: "Думаю , что Нагано должно дать толчок к тому чтобы была принята правительственная программа по поднятию детских школ, постройке катков - да и в целом развитию хоккея. Наш хоккей жив, но он требует внимания".
Но внимания не последовало, и до того, как в российском хоккее произошли серьезные изменения, мы потеряли еще восемь лет.
О глубине пропасти говорили не только результаты, но и отношения, и обстановка, которая в нем сложилась. Достаточно вспомнить слова того же Касатонова, произнесенные после первого сезона ЦСКА под руководством тогда еще только будущего главного тренера сборной Вячеслава Быкова: "Вячеслав провел много лет в Швейцарии, что не могло не сказаться на его характере и взглядах. Но вот ведь в чем парадокс: в нынешнем российском хоккее мировоззрение цивилизованного человека – это минус!"
В тот момент федерацией, сборной, другими клубами руководили люди совсем другой формации, которые найти общий язык с энхаэловцами, да и вообще цивилизованными представителями нового поколения не могли в принципе. Наш хоккей представлял собой Парк Юрского периода, населенный динозаврами, – хотя на дворе был уже XXI век.
Эта книга – не только о драматических перипетиях трех олимпийских турниров с участием игроков НХЛ, но и о взаимоотношениях тренеров, игроков, чиновников и политиков, о том, почему наш пропитанный великими традициями хоккей на полтора десятилетия низвергся в пропасть и только в последние три года из нее выкарабкался. "Большая Красная Машина" - так с уважением вперемешку со страхом когда-то прозвали сборную СССР по хоккею в Северной Америке, и на Олимпиаде-2010 в Ванкувере окончательно выяснится – пора ли хоккейным историкам писать сиквел под названием "Большая Красная Машина" возвращается".
Происходит это не на пустом месте. И вы наверняка поймете это, прочитав обширные и откровенные интервью, которые специально для этой книги дали президент Федерации хоккея России Владислав Третьяк и главный тренер нашей национальной команды Вячеслав Быков. Не только великолепные в прошлом хоккеисты, но и современные люди, которые работали в разных странах, знают иностранные языки, глядят на мир и любимую игру свободным и незашоренным взглядом. Их тоже, конечно, не нужно обожествлять, они также могут ошибаться. Но ощущение, что Третьяк с Быковым живут и творят в реальном, а не выдуманном ими самими мире, нейтрализует эффект любых ошибок. И ведет к победам.
Когда на чемпионате мира 2007 года в Москве сборная России, показав классный хоккей, все же осталась третьей, ее ведущий защитник Андрей Марков из "Монреаль Канадиенс" признался: "Я получил огромное наслаждение, играя с ребятами у отличного специалиста и человека Быкова. У этой команды еще все впереди!" Немногословный, казавшийся до того не сентиментальным игрок оказался на сто процентов прав. Но апогеем этого "впереди" должны стать не два уже выигранных с тех пор чемпионата мира, а Олимпиада в Ванкувере. Потому что там разыгрывается золото совсем другой пробы.
Когда я начинал работать над этой книгой, в архивах обнаружил старый "Спорт-экспресс-журнал" с заголовком собственного репортажа: "Олимпийская лихорадка в Ванкувере". Удивился – и тут же вспомнил, что именно в этом канадском городе проводился Матч всех звезд НХЛ в 1998 году, за считанные дни до отъезда практически всех его участников в Нагано.
Как писал Габриэль Гарсия Маркес, "время идет по кругу".
По кругу оно идет и в нашем хоккее, когда-то прославленном, а потом униженном. Сейчас, кажется, наступило время ренессанса.
В стране – хоккейный бум. К нам не только вернулись победы на чемпионатах мира, но и повсюду строятся новые ледовые арены. Лучшая из которых, "Мегаспорт" на столичной Ходынке, во время чемпионата мира-2007 в Москве заслужила вот какой характеристики от одного из величайших тренеров мирового хоккея канадца Скотти Боумэна:
- Эта арена построена для хоккея и тех, кто его любит! Я могу сравнить с ней только старый, уже несуществующий Boston Garden. И там, и здесь трибуны круто нависают надо льдом, что позволяет с любого места даже верхнего яруса прекрасно видеть площадку. Рад, что в России, стране, давно этого заслужившей, появилась такая прекрасная арена!
Когда такое говорит непредвзятый человек, специалист с мировым именем, ты понимаешь, что это – правда. Осознаешь, правда, и другое – что за океаном 20-тысячные хоккейные дворцы растут как грибы после дождя, а у нас они пока только в долгосрочных прожектах. Нам есть еще чему учиться и куда расти.
Стоит лишь вспомнить о том абсурде, что в восхваленном Боумэном "Мегаспорте" играет только сборная – и то лишь на традиционном московском этапе Евротура в декабре. А для любого из столичных клубов стоимость аренды Ходынки неподъемна – и даже суперажиотажные дерби и матчи плей-офф загоняют в куда более тесные и старые дворцы. Что ж, в России всегда так было: лучшее – на экспорт, а для своих и суррогат сойдет.
Сергей Довлатов в романе "Ремесло" писал: "Футбол и хоккей заменяют советским людям религию и культуру. По части эмоционального воздействия у хоккея единственный соперник – алкоголь".
Один из моих любимых писателей – не являвшийся, кстати, особым поклонником спорта - констатировал этот факт скорее с иронией, чем с одобрением. Но масштаб явления из этих слов в любом случае становится очевиден. А олимпийский хоккей "по части эмоционального воздействия" - много круче любого другого. Потому что когда сильнейшего выявляют не клубы, а собравшиеся в лучших своих составах нации, да еще и делают это всего лишь раз в четыре года, - накал страстей зашкаливает за все вообразимые рамки. От чудовищных доз адреналина трясет болельщиков, от работы на верхнем пределе ответственности – игроков и тренеров...
За час до четвертьфинала чемпионата мира в Москве, 9 мая 2007 года, я встретил около арены на Ходынке отца Александра Овечкина - Михаила Викторовича. И он рассказал: "Включаю сегодня утром телевизор, чтобы парад посмотреть, - и вижу, как ветерана войны, всего в орденах, спрашивают: "Как будете отмечать праздник?" И тот отвечает: не сяду за стол до тех пор, пока не закончат играть в хоккей наши с чехами. Да, и без победы сборной России праздник, конечно, будет для меня настоящим - но не совсем".
И это – о мировом первенстве, которое проводится каждый год. Причем собирает не всех лучших, а только тех, кто успел проиграть в плей-офф Национальной хоккейной лиги. А что творится с людьми в дни Олимпиад, как они пропускают через себя каждый поворот любого матча! Об этом можно писать романы.
В мае 95-го, за пять дней до 50-летнего юбилея Победы, тоже в четвертьфинале чемпионата мира, играли наши и чехи. Мой 89-летний дед, яростный болельщик, ветеран Сталинграда и Курской дуги, посмотрел по телевизору, как сборная России безлико проиграла - 0:2. А потом лег на кровать и умер. Это могло быть трагическим совпадением - но кто поручится, что его сердце не остановилось именно под воздействием отрицательных хоккейных эмоций?
Дай Бог, чтобы в февральском Ванкувере 2010-го наша сборная дарила своим поклонникам радость, а не горе. Все для этого у нее есть.
Канада, скажете, против? Но команды-хозяева Олимпийских игр не выигрывали их уже 30 лет, а хозяева чемпионатов мира – 23 года. То есть ровно тридцать турниров (Белых Олимпиад за это время было семь) без единой победы сборной, выступающей на своем льду!
Любой подобной серии или традиции однажды приходит конец. Очень хотелось бы, чтобы сборная России отодвинула этот неизбежный момент до следующих Игр. В Сочи-2014.

Продолжение следует

nikan62 · 27.12.2009, 16:18

"От Нагано до Ванкувера". Часть вторая

"Чемпионат.ру" продолжает публикацию избранных глав из новой книги Игоря Рабинера "Хоккейное безумие. От Нагано до Ванкувера".

19 декабря 2009 года, суббота. 0:58

Автор:
"Чемпионат.ру", "Чемпионат.ру"

Первая часть

Глава I

НАГАНО-1998

КОМАНДА БРАТЬЕВ

Сейчас во все это трудно поверить. Самые яркие суперзвезды НХЛ – Александр Овечкин, Евгений Малкин, Илья Ковальчук, Павел Дацюк – увлеченно готовятся к Олимпиаде в Ванкувере, не враждуют ни с федерацией хоккея, ни с тренерами, ни между собой. Россия – чемпион мира двух последних лет и один из двух главных, наряду с Канадой, фаворитов турнира. На масштабный предолимпийский сбор, который состоялся в конце августа 2009 года на суперсовременной арене "Мегаспорт" на Ходынке, приезжает премьер-министр Владимир Путин, вручает хоккеистам и тренерам государственные награды и вместе с президентом Федерации хоккея России (ФХР) Владиславом Третьяком долго беседует с ними в раздевалке... Десяток с лишним лет назад все было совсем иначе.

***

Вячеслав Фетисов, Игорь Ларионов, Александр Могильный, Владимир Малахов, Николай Хабибулин, Сергей Зубов, Вячеслав Козлов. Вся эта россыпь звезд хоккея по доброй воле отказалась ехать в составе сборной России на Зимнюю Олимпиаду в японском Нагано. На первые в истории Игры, в которых было разрешено участвовать всем игрокам Национальной хоккейной лиги.
Из-за травм до Японии не доехали также Алексей Ковалев, Андрей Николишин, Виктор Козлов и Александр Карповцев. В последний момент согласился Сергей Федоров – вот только на счету великолепного центрфорварда, который никак не мог договориться об условиях нового контракта с "Детройтом", в сезоне-97/98 не было ни одного сыгранного матча...
Все это совсем незадолго до Олимпиады-98 казалось полной катастрофой, коллапсом, не оставлявшим нашим хоккеистам ни малейшего шанса на удачное выступление. Взять хотя бы то, что Хабибулин в ту пору был единственным основным вратарем клуба НХЛ - россиянином. Еще двое – Михаил Шталенков и Андрей Трефилов – были дублерами, причем последний, выступавший в "Баффало" вместе с легендарным чехом Домиником Гашеком, вообще выходил на лед от случая к случаю. Всем известна колоссальная роль голкипера в хоккее – а перед Играми казалось, что достойно защищать ворота сборной России просто некому.
В мировом рейтинге команда на тот момент занимала шестое место. На четырех последних чемпионатах мира мы не могли даже войти в тройку призеров...
ФХР отчаянно конфликтовала с игроками-энхаэловцами, обвиняя их в отсутствии патриотизма и жажде наживы. Те не оставались в долгу, недвусмысленно заявляя, что хоккейные чиновники погрязли в коррупции. Кульминацией взаимной нелюбви стал Кубок мира 1996 года – первый со времен развала СССР турнир, в котором принимали участие все лучшие хоккеисты планеты. В сборной, руководимой Борисом Михайловым, царил форменный хаос.
Организовано в команде и вокруг нее все было так, что не могло присниться и в кошмарном сне. До полуфинала россияне с грехом пополам добрались – с самым звездным составом они попросту не могли этого не сделать. Но осадок у всех остался такой, что последствия Кубка мира могли стать необратимыми.
До Олимпиады в Нагано тогда оставалось два года. Вскоре отказы участвовать в ней от российских игроков посыпались один за другим.
Надо понимать, какие это были времена. Те "сборники", кто постарше, уезжали в НХЛ еще из Советского Союза с огромными проблемами и не могли о них забыть еще долго. Молодое поколение болельщиков, наверное, даже не ведает, что такое в жизни вообще бывает. Но вот только один пример.
Весной 1989 года в советском хоккее разразился крупнейший скандал: один из самых талантливых молодых хоккеистов ЦСКА и сборной СССР Александр Могильный сбежал с чемпионата мира в Стокгольме за океан, в "Баффало Сэйбрз". На родине, несмотря на перестройку, Могильного объявили предателем, причем в прямом смысле слова: военная прокуратура завела на хоккеиста, формально считавшегося военнослужащим, уголовное дело по обвинению в дезертирстве. Его родителям в Хабаровске отказывались отоваривать хлебные карточки – а по-другому хлеб купить тогда было невозможно.
Пять лет спустя, когда в 1994-м сборная звезд России, воспользовавшись локаутом (коллективной забастовкой) в НХЛ, летела в Москву на серию матчей против российских клубов, Могильный был почти уверен, что в Шереметьеве его сразу возьмут под белы рученьки и препроводят "куда надо". Перед посадкой он сидел белый как полотно, умоляя старших товарищей Сергея Макарова и Вячеслава Фетисова не оставлять его ни на секунду. Сергей Федоров, убежавший в НХЛ на год позже Могильного, находился в схожем состоянии. И только когда игроков провели через зал VIP и никто их не тронул, у Могильного с Федоровым, что называется, отлегло.
Могли ли они не помнить всех тех страхов, которые пережили годами ранее? За что им было испытывать нежную любовь и благодарность к своей стране и стремление отдавать ей неоплатный долг на ледовых аренах?
Дело, впрочем, было не только в этом. И даже не столько. В гораздо большей степени дело было в отношениях игроков с федерацией и, прямо говоря, бардаке, который царил на Кубке мира. За пару месяцев до Игр в Нагано один из "отказников", ведущий защитник "Монреаль Канадиенс" Владимир Малахов (ныне – бизнесмен, живущий в Майами и занимающийся недвижимостью в России и Америке) говорил мне в интервью "Спорт-Экспрессу":
– У меня остались очень тяжелые воспоминания об обстановке вокруг сборной на Кубке мира, после которого меня сделали одним из козлов отпущения за произошедшую неудачу. В прессе я тогда был назван предводителем недовольных, забывшим о хоккее и о чести Родины. А все потому, что я, привыкший за несколько лет в Америке к энхаэловским нормам взаимоотношений, в лицо говорил людям из федерации, какие вещи они с нами делают. Мне этого не простили. После окончания всего этого кошмара я несколько дней отлеживался в Майами на океане, отходил – потому что нервы были на пределе, думал даже заканчивать с хоккеем. Мне было очень больно, и я не хочу еще раз такое пережить.
– В чем заключались ваши претензии?
– Об этом можно очень долго говорить. О тех же костюмах для команды, за которые вроде заплатили 50 тысяч долларов, но которые было страшно надеть... Расскажу лишь одну историю. Когда надо было лететь в Москву на сбор, агент Серж Левин, работавший тогда со сборной, сказал мне, что я полечу из Нью-Йорка экономическим классом с пересадкой в Амстердаме. Полетишь, говорит, рейсом замечательной компании KLM, проведешь четыре часа в прекраснейшем аэропорту Европы и скоро будешь в Москве. На мои возражения, что лучше я куплю себе билет на родной "Аэрофлот", где бизнес-класс стоит 1200 долларов (вот времена-то были! – Прим. И. Р.), и через восемь часов буду в Москве, он нервно начал заявлять, что так не получится, потому что куплены билеты в два конца, которые поменять нельзя.
Я разозлился и все-таки сделал так, как считал нужным – но это в Москву, а в Америку, на сам Кубок мира, всем нам пришлось лететь маршрутом, сочиненным федерацией. Не бред ли, что, летая по Европе первым классом, в Америку сборная России полетела экономическим, да еще и в переполненном самолете и с пересадкой? Я из него выходил, согнутый, как буква Z. Неужели нельзя было наоборот сделать – два часа по Европе в экономическом как-нибудь бы перенесли, а лететь им в Штаты... Потом я говорил с президентом Ассоциации игроков НХЛ Бобом Гуденау, и он сказал мне, что по официальному договору между НХЛ и ФХР сборная должна была лететь в Америку первым классом беспосадочным рейсом. Спрашивается – кто-то нажился на билетах?
Когда такие вещи происходили, становилось противно – мы от такого обращения в НХЛ несколько отвыкли. Я обо всем этом говорил в открытую. И получил. Хочется, конечно, верить, что все там со сменой руководства изменилось, но ведь и перед Кубком мира нам рассказывали, что все, дескать, по-новому. Но я уже, честно говоря, не очень в это верю. Вряд ли система могла измениться за такой короткий срок. Я понимаю, что это первая в истории подобная Олимпиада, но уж очень много впечатлений по-прежнему во мне сидят. И хочется, и колется – но я очень не хочу еще раз пережить то, что пережил в 96-м. Не могу я этого забыть, как бы себя ни заставлял.
– Но ведь болельщики ни в чем не виноваты, и они вправе ждать, что сборная поедет на исторические Олимпийские игры в своем сильнейшем составе!
– Я прекрасно понимаю их чувства, но пусть они поймут и мои. Кандидатов в сборную у нас много, незаменимых людей нет. На Олимпиаду нужно ехать, будучи готовым и сконцентрированным на сто процентов и думая только о хоккее. Груз же моих воспоминаний вряд ли даст думать исключительно о нем.

***

Думаю, нетрудно было бы найти цитаты, где столь же убедительная критика прозвучала бы и в адрес самих хоккеистов. Но не вижу в этом смысла, поскольку не в междоусобицах, по большому счету, дело.
Рассказ Малахова, думаю, исчерпывающе дает понять, какая атмосфера в те годы царила в российском хоккее. Казалось бы, рассчитывать на что-либо серьезное в такой момент не приходится.
Ситуация до боли напоминала печально знаменитое "письмо 14-ти" футболистов сборной России, отказавшихся сыграть за национальную команду на чемпионате мира 1994 года в США. Причины, в сущности, были те же. И спортсмены точно так же не смогли отделить для себя мух от котлет – выступление за свою страну на крупнейшем турнире планеты и обиду на отдельных людей и структуры, организовывавшие (точнее, дезорганизовывавшие) жизнь сборной. И в одном, и в другом случае большинство отказавшихся впоследствии крепко о том пожалело...
За пару недель до начала Игр в Нагано, в январе 1998 года, я поехал освещать Матч всех звезд НХЛ в Ванкувер. Да-да, в тот самый Ванкувер, где пройдет Олимпиада теперь, 12 лет спустя. А тогда интересно было узнать о реакции на массовый отказ россиян участвовать в Играх со стороны их товарищей по командам НХЛ. В других-то сборных все, наоборот, рвались в Японию!
Майк Модано, форвард сборной США, партнер Сергея Зубова по "Даллас Старз":
– Я понимаю Зубова. Он уже был на Олимпиаде и выигрывал ее (в 92-м году во французском Альбервилле. – Прим. И. Р.). То, что будоражит кровь мне и моим партнерам, для него уже пройденный этап. Думаю, если бы для меня это были не первые Игры и, тем более, если бы я на них уже побеждал, то, наверное, тоже иначе бы смотрел на свое участие в них. Сергей заслужил моральное право немного отдохнуть и расслабиться.
Кейт Ткачук, форвард сборной США, партнер Николая Хабибулина по "Финикс Койотс":
– Если честно, очень рад, что Ник не едет в Нагано, потому что наши шансы на победу благодаря этому растут. Естественно, я и не думал его переубеждать – мне-то как раз совсем не хочется видеть Хабибулина в Нагано. Русская федерация хоккея не дала ему золотую медаль в Альбервилле, где он был третьим вратарем и не сыграл ни одного матча, – и вот сейчас за это расплачивается. У меня ситуация иная. Я не выигрывал золотой медали, и меня ее не лишали. Ник – хороший парень, и я уважаю его решение.
Брендан Шэнахэн, форвард сборной Канады, партнер Вячеслава Фетисова и Игоря Ларионова по "Детройт Ред Уингз":
– Для того, чтобы принять решение, моим русским друзьям по "Детройту" потребовалась большая сила духа и убежденность в своей правоте. Ведь Россия им не безразлична, и судьба ее сборной на Олимпиаде их очень волнует. И привезя в Россию Кубок Стэнли после победы "Детройта", и многим другим они доказали, что не забыли страну, откуда приехали.
Как видим, во всех случаях сработала игроцкая солидарность – никто не бросил камня в партнеров, отказавшихся от участия в Играх. Не склонны были осуждать своих соотечественников и наши олимпийцы – Павел Буре, Дмитрий Миронов, Валерий Каменский, с которыми мне там же, в Ванкувере, довелось поговорить. Леймотив их высказываний был таким: "У каждого своя голова на плечах, и каждый принимал решение сам".
Впрочем, чем ближе была Олимпиада и чем сильнее – ажиотаж вокруг нее, тем больше сомнений в правильности своего решения испытывали "отказники". Состав сборной по правилам, установленным организаторами Игр, был объявлен еще осенью, и замена могла произойти только в случае травмы. И вот на той самой All Star Game – Матче всех звезд НХЛ в Ванкувере – сенсационное заявление как мне, так и англоязычным журналистам (то есть на двух языках) сделал двукратный олимпийский чемпион Игорь Ларионов:
– Если бы я принимал решение участвовать ли мне в Олимпийских играх, сейчас, то, вероятно, ответил бы согласием. Меня дважды приглашали в команду, но я дважды отказывался – за последние два года у меня было слишком много хоккея, и я подустал. Будучи уже дважды олимпийским чемпионом, я в тот момент чувствовал, что эмоционально поехать не готов. Но сегодня, когда до Олимпиады остаются считанные дни, кровь закипает и хочется опять вернуться на лед, опять постараться отдать все, что у тебя есть, чтобы порадовать людей в России, использовать тот опыт, который я накопил за все эти годы, и побороться за золото. Олимпиада все ближе и ближе, и, глядя на всю эту атмосферу, когда все говорят об Играх и ждут их-не дождутся, возникает чувство сожаления по поводу того решения, которое я принял. Я играю в хоккей уже 30 лет, и для меня пропускать такие соревнования в общем-то не к лицу. Но решение уже было принято, и, увы, слишком поздно что-то менять. Поэтому придется довольствоваться малым: буду сидеть у телевизора и переживать за российскую команду.
Ларионов был такой не один.
Хабибулин в наиболее резкой форме отказался от участия в Олимпиаде: просто не вышел после матча "Оттава" – "Финикс" к ждавшим его у дверей раздевалки новому президенту ФХР Александру Стеблину и главному тренеру сборной Владимиру Юрзинову. А двумя месяцами позже, на Матче звезд, услышав, что Ларионов жалеет о своем отказе, голкипер "Койотс" сказал:
– Может, и я немного жалею. Но, отказавшись пару месяцев назад, я перестал думать об Олимпиаде и сконцентрировался на играх за "Финикс". Я психологически настроился не ехать, и сейчас мне тяжело было бы собраться. – По имеющейся информации, Стеблин через президента Международной федерации хоккея Рене Фазеля вышел на президента МОК Хуана Антонио Самаранча с просьбой, чтобы для вас изготовили не полученную вами в Альбервилле золотую медаль (как известно, награду третьего вратаря той сборной Хабибулина забрал себе главный тренер команды Виктор Тихонов, – Прим. И. Р.).
– Слышал об этом, но всерьез не воспринимал – думал, шутка. Но если Стеблин это действительно сделал, то я ему очень благодарен и на следующую Олимпиаду, может быть, поеду.
– Стало быть, обида за 1992 год была основным мотивом отказа?
– Нет. Мне просто очень не понравилось, как наша федерация хоккея организовала все на Кубке мира.
– Но ведь Стеблин с Юрзиновым не имеют к этому никакого отношения!
– Да, не имеют, но я считал, что они такие же, как и прежние руководители. Что ж, дождусь, когда Олимпиада закончится, и поговорю с ребятами, которые ездили в Нагано. Если это не так, то на следующие Игры поеду.
– Не чувствуете неудобства перед болельщиками, которые хотели видеть вас в сборной?
– Может, и есть немножко. Да и предолимпийскую атмосферу в нашем "Финиксе" чувствую, ведь из клуба едут играть за американцев Ткачук и Реник, а за финнов – Нумминен и Илонен. Но, как я уже сказал, менять решение поздно.
39-летнего Фетисова я во время Матча звезд спросил:
– Будете ли вы смотреть игры сборной России на Олимпиаде и болеть за нее?
– А как же иначе? Я думаю, что этот вопрос просто неуместен...
Ближе к Олимпиаде "отказники" начали сомневаться в правильности своего решения не просто так. К тому моменту, думаю, до них уже донеслись слухи, что на сей раз никакими скандалами не пахнет. И, вероятнее всего, атмосфера будет обратной той, что была на Кубке мира.
***

nikan62 · 27.12.2009, 16:19

22 апреля 1997 года 59-летний президент ФХР Валентин Лукич Сыч, назначенный на эту должность тремя годами ранее, с женой и личным водителем выезжал из деревни Иванцево в Москву. Возле поворота на грунтовую дорогу их поджидал "Москвич-427". Когда "Вольво" Сыча сбавила скорость и повернула, киллеры открыли огонь. Первое лицо российского хоккея погиб на месте.
Эта книга – о хоккее. В ней не место расследованиям, кто и за что мог убить Сыча, многолетнего спортивного функционера, никогда не имевшего отношения к криминальному миру. Важен сам факт. Стоит ли удивляться, что многие наши энхаэловцы-миллионеры, в те времена годами не приезжавшие в Россию из опасений рэкета, после таких трагедий старались держаться подальше от всего, что связано с их родной страной? И что рикошетом это наверняка ударило и по составу сборной на Олимпиаде?
Однако незадолго до своей гибели Сыч принял важнейшее решение, которое во многом помогло на некоторое время прекратить анархию и сформировать на Нагано-98 отличную сборную. Ее менеджером по Северной Америке был назначен не далекий от проблем игроков чинуша из федерации или спорткомитета, а прославленный советский хоккеист Алексей Касатонов.
Защитник, которому было тогда всего 37, только заканчивал карьеру игрока. После шести лет в клубах НХЛ "Нью-Джерси Дэвилз", "Анахайм Майти Дакс", "Сент-Луис Блюз" и "Бостон Брюинз" он вернулся на сезон в родной армейский клуб к Виктору Тихонову. И вот однажды член легендарной пятерки Фетисов – Касатонов, Макаров – Ларионов – Крутов, двукратный олимпийский чемпион, пятикратный чемпион мира и обладатель Кубка Канады получил приглашение заглянуть в кабинет к Сычу.
11 лет назад Касатонов рассказывал мне:
– Честно говоря, я думал, что он хочет предложить мне сыграть за сборную на чемпионате мира – шел как раз апрель. А Сыч вдруг говорит: "Алексей, наступает время, когда ты должен подумать о своей дальнейшей жизни. Как бы ты отнесся к роли менеджера сборной по Северной Америке? Будешь заниматься нашими НХЛовцами. Ты играл, знаешь ребят, ситуацию". Я несколько дней думал, советовался с женой, друзьями – и решил согласиться...
По сей день Касатонов говорит о Сыче и том их разговоре, состоявшемся за считанные недели до гибели президента ФХР, с благодарностью. И с болью.
Сделать предложение Касатонову для Сыча наверняка было решением непростым. Все знали, что после событий конца 80-х – начала 90-х годов отношения между Фетисовым и Ларионовым, с одной стороны, и Касатоновым, с другой, оставляли желать много лучшего. В жесточайшем конфликте первых двоих с Виктором Тихоновым Алексей оказался по другую сторону баррикад. Он не посчитал возможным предавать тренера, которому в своей жизни и карьере был обязан очень многим. И, будучи взрослым человеком с самостоятельным мышлением, не поддался "эффекту толпы".
Фетисов с Ларионовым имели полное право на свою гражданскую позицию. Но и Касатонов – на свою, потому что такого чувства, как благодарность своим учителям, еще никто не отменял.
И если два великих хоккеиста посчитали себя самодостаточными личностями, которых обучить большому хоккею мог кто угодно, то имела право на существование и противоположная точка зрения. Да, Тихонов был советским тренером, и неотъемлемой частью тренерской школы СССР была безжалостность, а порой даже жестокость. Но ведь и она тоже сделала из этих парней великих спортсменов.
Кто знает, стали бы они ими, будь Виктор Васильевич другим?
Ко времени начала конфликта два великих защитника по некоторым причинам уже не были закадычными друзьями, как еще в середине и особенно в начале 80-х. А ситуация вокруг Тихонова довершила раскол. Когда Фетисов с Касатоновым, задрафтованные одним и тем же клубом НХЛ "Нью-Джерси", в начале 90-х оказались в одном клубе и – по решению тренера – в одной паре, то какое-то время даже не разговаривали. Потребуется почти два десятилетия, чтобы люди поняли, кем они были друг для друга, и примирение наступило...
А тогда Фетисов и Ларионов не оставляли камня на камне от Касатонова в прессе. Тот почему-то не отвечал. Мне было страшно интересно понять – почему. Не обидеть-то высказывания бывших товарищей по легендарной пятерке его не могли.
Познакомились мы с Касатоновым в августе 97-го, на предолимпийском сборе наших энхаэловцев под Филадельфией. Той встречи я ждал не без настороженности – сказывалась многолетняя "антиреклама" бывших партнеров. Лишь позже мне станет ясно, что личное в этой критике явно преобладало над профессиональным.
Помимо прекрасной манеры речи, рассудительности и воспитания, в Касатонове меня поразил образ его мышления. "Неужели вас не задели нападки Фетисова в книге "Овертайм" и вы не хотите ничего ответить?" – спросил я двукратного олимпийского чемпиона и получил мгновенный ответ: "А кому это сейчас пойдет на пользу? Зачем опять вносить раскол и делить игроков на два лагеря за полгода до Олимпиады?"
Этот ответ сказал мне о человеке больше, чем тонны вылитого на него "компромата". И в Нагано я болел не только за хоккеистов, но и за их менеджера.

***

Первая наша встреча с Касатоновым, как я уже рассказал, произошла на предолимпийском сборе, на который съехались 20 хоккеистов. В гостинице "Рэдиссон" городка Маунт Лаурел, штат Нью-Джерси, в 35 минутах езды от центра Филадельфии. Там наши хоккеисты жили, а тренировались на арене Twin Rinks в столь же малоизвестном селении Пеннсоккен, которое запомнилось тем, что при въезде в него сразу после яркой таблички "Добро пожаловать!" живописно раскинулось... кладбище.
Но дальше все оказалось гораздо лучше и веселее. Ни о каких организационных накладках на сей раз и речи не было – скажем, всех до единого хоккеистов, прилетевших в Нью-Йорк из России, Касатонов встречал лично. Он, кстати, предпочитал называть это мероприятие не сбором, а по-американски – тренинг-кемпом:
– Дело в том, что со словом "сбор" связано ощущение какой-то обязаловки, которой в нашем случае вообще нет. Приглашались только желающие, и наличие или отсутствие здесь того или иного игрока не будет ни в малейшей степени учитываться при отборе кандидатов в олимпийскую сборную. Единственная цель этого летнего лагеря, идея которого зародилась еще при жизни Валентина Сыча, – помочь нашим ребятам лучше подготовиться к сезону да и пообщаться между собой, то есть совместить приятное с полезным. Ну и еще работа на перспективу – мы должны показать таким талантливым молодым хоккеистам, как Самсонов, Набоков, Кузнецов, что ФХР, организовавшей этот сбор, небезразлично их будущее именно как российских хоккеистов.
Последнее замечание Касатонова с точки зрения истории ценно: в том сборе участвовали Самсонов и Набоков, будущие наши герои Олимпиад в Солт-Лейк-Сити и Турине. К тому моменту они оба не имели на своем счету ни минуты в НХЛ, а голкипер Набоков, хотя и страстно хотел выступать за Россию, в юном возрасте был "заигран" за сборную Казахстана. В связи с этим ему четыре года спустя запретят играть за нашу сборную на Олимпиаде в Солт-Лейк-Сити, и только к Турину-2006 долгожданное добро будет получено.
Но первым шагом будущего бессменного голкипера "Сан-Хосе Шаркс" в сборную стал именно тот сбор – ой, простите, тренинг-кемп – в августе 1997 года.
Едва закончивший играть Касатонов там был и жнец, и швец, и на дуде игрец. В качестве тренера в США должен был полететь Игорь Тузик, но за несколько дней до вылета попал в автомобильную аварию. Ничего серьезного с опытным специалистом не произошло, но за океан Касатонов вынужден был отправиться один. Помогали ему еще один известный в прошлом защитник ЦСКА и сборной СССР Сергей Стариков и массажист сборной Константин Рогатин. И все прошло без сучка и задоринки.
О том, как он справился с работой, свидетельствовало высказывание защитника Сергея Гончара – по сей день одного из ключевых игроков сборной.
– У Касатонова чрезвычайно профессионально, грамотно и интересно построены тренировки, – отмечал он. – Чтобы так тренировать буквально через несколько месяцев после окончания игровой карьеры, нужно обладать настоящим тренерским талантом, который, наверное, дается от Бога.
Но еще важнее, что ему удалось создать на сборе раскрепощенную, но в то же время не "тусовочную", а рабочую обстановку. В то время как ряд наших энхаэловцев по традиции "зажигал" на ежегодном Кубке "Спартака" в Москве, здесь образовалось новое ядро, составившее костяк сборной. Трудились парни на льду и в тренажерном зале так, что Гончар с юным Зубрусом однажды в шутку спросили меня, от кого сильнее "аромат". А главное, ни малейшего ощущения анархии, неуважения к тренерам – что сплошь и рядом было на Кубке мира и вообще в те годы – на сборе не возникло.
В итоговую заявку сборной в Нагано из участников тренинг-кемпа вошел вратарь Трефилов, защитники Гончар, Гусаров, Каспарайтис, Б.Миронов, Юшкевич, нападающие Зелепукин, Коваленко, Яшин. С большой долей вероятности оказались бы там и защитник Карповцев с форвардом Виктором Козловым, но им помешали травмы. А те же Козлов, вратарь Набоков, нападающий Самсонов с успехом поучаствовали в следующих Олимпиадах. Эффективность в комментариях, мне кажется, не нуждается.
В конце сбора Касатонов высказал оптимистичную мысль:
– Отказом от участия в этом турнире XX века можно наказать только себя. К тому же Игры в Нагано будут гораздо более объективным показателем истинного положения дел, чем Кубок мира, сразу по нескольким причинам. Во-первых, они пройдут в феврале, когда НХЛовцы набирают свою лучшую форму, а во-вторых, на нейтральной территории – в Японии. Поэтому уверен, что в конце концов на Олимпиаду поедут все сильнейшие – как у нашей, так и у остальных сборных.
Надежды Касатонова не оправдались. Но, может, это оказалось только к лучшему? Ведь в том же футболе после "письма 14-ти" на чемпионат мира многие из его авторов все же поехали. И это вызвало раздрай внутри коллектива: та его часть, что оставалась верна Павлу Садырину от начала до конца, не приняла возвращенцев. И, в свою очередь, обиделась на тренера за то, что он их вернул и дал место на поле.
В Нагано силком никого не тянули. Поехали туда только те, кто этого по-настоящему хотел. И сборную это сплотило.

Продолжение следует

nikan62 · 27.12.2009, 16:24

"От Нагано до Ванкувера". Часть третья

"Чемпионат.ру" продолжает публикацию избранных глав из новой книги Игоря Рабинера "Хоккейное безумие. От Нагано до Ванкувера".

20 декабря 2009 года, воскресенье. 1:38

Автор:
"Чемпионат.ру", "Чемпионат.ру"

***

После гибели Сыча новым президентом ФХР был избран Александр Стеблин, до того занимавший пост президента московского "Динамо". Его клуб в 90-е годы был ведущим в стране, что и стало одним из решающих факторов. Олимпийский комитет России тоже поддержал кандидатуру Стеблина, а затем и его программу подготовки к Играм в Нагано. Как и вице-мэр Москвы Валерий Шанцев, возглавлявший федерацию хоккея Москвы.
Годами позже Стеблин проявит себя, мягко говоря, не с лучшей стороны – и со скандалом, после прозрачного намека едва ли не первых лиц государства, вынужден будет покинуть свой пост. Но в 97-м он оказался той фигурой, которая устраивала всех. И на первых порах все делал правильно.
Во многом именно Стеблину удалось уговорить многолетнего помощника Тихонова в сборной СССР, а также главного тренера московского "Динамо" Владимира Юрзинова возглавить национальную команду в Нагано. Несколько лет кряду Юрзинов отказывался: его вполне устраивала благополучная и содержательная работа в Финляндии. И все же его, как для человека старой закваски, слово "Олимпиада" не могло не расколдовать.
На августовском сборе под Филадельфией я спросил Касатонова:
– Можно ли уже с определенностью говорить, что на Олимпиаду российскую сборную повезет Владимир Юрзинов?
– Да, он дал согласие, – ответил менеджер сборной. – Остались лишь формальности. Мы чрезвычайно рады, что Владимир Владимирович согласился возглавить команду, поскольку на сегодняшний день это сильнейший наш тренер. Его успехи последних лет с финским ТПС это лишний раз подтверждают. Накануне Кубка мира, между прочим, обе договаривавшиеся стороны сходились на кандидатуре Юрзинова, но поскольку турнир проходил во время ключевой фазы подготовки к чемпионату Финляндии, ТПС его не отпустил.
Хорошо, что Юрзинов согласился. Еще лучше, что дважды в течение осени он приезжал в Северную Америку, чтобы пообщаться с кандидатами в сборную (среди которых, впрочем, было немало его бывших подопечных по "Динамо"), рассказать им о своих принципах, объяснить, что можно будет в его команде, а что – нельзя.
И все же сейчас даже представить себе такое невозможно: меньше чем за полгода до начала Игр у сборной еще не было официально назначенного главного тренера! А меньше чем за год убили президента федерации. И "ушло в отказ" множество основных игроков. Это был какой-то сплошной, непрекращающийся форс-мажор. Но те, кто отвечал за сборную – Касатонов и другие – никак не давали об этом знать, ни на мгновение не впадали в истерику. И за это им – как модно теперь говорить, "респект и уважуха".
После Нагано Касатонов рассуждал о назначении главного тренера:
– Всем было понятно, что Юрзинов на сегодняшний день – лучший российский тренер. Поэтому кандидатура на эту должность была фактически одна. Нельзя не сказать и о большом мужестве, которое проявил в той ситуации Юрзинов. Он принял команду, когда она была практически неуправляемой. И на него ложилась огромная ответственность: ведь выступать предстояло на Белой Олимпиаде, в которой впервые участвовали профессионалы из НХЛ. Так что Владимир Владимирович проявил незаурядный характер, доказал, что он человек, по-настоящему болеющий за наш хоккей.
Помогать Юрзинову согласились его ученики Петр Воробьев и Зинэтула Билялетдинов. А тренером вратарей – и это была настоящая и положительная сенсация – стал сам Владислав Третьяк. На протяжении нескольких лет легендарный 20-й номер тренировал вратарей в "Чикаго Блэкхокс", и его колоссальный как игровой, так и тренерский опыт наконец-то, впервые в российские времена, был востребован в национальной сборной.
– Почему до этого Третьяка ни разу не приглашали на роль тренера сборной? – спросил я Касатонова уже после Нагано.
– Если честно, я и сам не понимаю, почему. Считаю, что он сегодня – специалист номер один в мире по подготовке вратарей. Достаточно назвать такие имена, как Бродер, Белфор, Хэккетт. Эти входящие в голкиперскую элиту НХЛ игроки – воспитанники Третьяка.
– А чья была идея его пригласить? – Не это главное. Главное, что он согласился.
– И все же?– Ну если честно, то с Владиком разговаривал я – на чемпионате мира в Финляндии. Тогда, кстати, было еще неизвестно, кто возглавит федерацию и как сложится моя дальнейшая судьба. Он сказал, что с удовольствием поработает, если во главе команды будет хорошая группа профессионалов. А потом Юрзинов сделал ему официальное предложение.
Я очень рад, что Владислав оказался в команде. Ведь вратари не то чтобы были нашим слабым звеном, но с ними могли возникнуть проблемы. Ребятам не хватало игровой практики, потому что и тот и другой (Шталенков и Трефилов. – Прим. И. Р.) являются вторыми вратарями в своих клубах, и это вызывало определенное беспокойство. Но Третьяк сумел создать особый микроклимат в отношениях со своими подопечными, успел подготовить их за такой короткий срок.
Между прочим, Владик опекал не только вратарей. Его опыт, авторитет, просто человеческое обаяние оказывали влияние на всех ребят. Бывали тяжелые моменты, наваливалась усталость – он всегда находил какие-то способы, чтобы придать игрокам новые силы. В раздевалке обнимет кого-то за плечи, отведет в сторону, что-то скажет – и человек после этого совершенно по-другому себя чувствует. То есть Третьяк активно участвовал в создании того удивительно доброго климата в команде, который помогал ребятам быстрее восстанавливаться, а главное – объединял нас всех.

***

Когда окончательный состав сборной России был объявлен, мы подробно побеседовали с Касатоновым.
– Довольны ли вы тем, как укомплектована в итоге олимпийская сборная страны?
– Да, доволен. В ней много талантливых, мастеровитых и очень опытных игроков. Достаточно сказать, что шестеро их них выигрывали Кубок Стэнли. А самое главное, что в команде, по крайней мере сейчас, отличная атмосфера. Ребята действительно счастливы, что попали в сборную, все горят желанием постоять за честь российского хоккея. Сила этой команды в том, что она – именно Команда.
– Вы ожидали, что отказов сыграть за нее будет больше или меньше?
– Хочу сразу же подчеркнуть, что люди отказывались не от гарантированного места в команде, а от того, чтобы стать кандидатами в нее. Вполне возможно, что не все из тех, кто отказался, попали бы в состав. И потом одно дело – Фетисов и Ларионов, которые много сделали для нашего хоккея и в своем возрасте заслужили право решать, быть им в сборной или не быть, и совсем другое – остальные. Впрочем, о них сейчас, когда команда уже сформирована, я не хочу говорить.
– Были ли среди отказников люди, которые повели себя по-джентльменски и объяснили причины своего решения руководителям федерации или тренерам?
– В первую очередь это относится к Игорю Ларионову, который поговорил и с Юрзиновым, и со Стеблиным, причем очень профессионально и обоснованно, проявив серьезность и солидность. – Всех очень удивила история с Хабибулиным, который после матча "Оттава" – "Финикс" попросту убежал черным ходом из раздевалки, у дверей которой его ждали Стеблин и Юрзинов.
– У меня был с Хабибулиным предварительный разговор, когда несколько месяцев назад мы попросили хоккеистов прислать для оформления аккредитаций на Олимпиаду свои паспорта. Он прислал. А потом вдруг начал выступать в прессе с заявлениями о своем отказе. И, наконец, вот этот случай. Мне кажется, что если есть проблемы, то нужно встретиться и обсудить их. А коль не удастся договориться, вот тогда и излагай свою позицию газетчикам. Ведь Хабибулин не знает нового президента нашей федерации хоккея, но тем не менее бежит от разговора и с ним, и с нашим выдающимся тренером Юрзиновым. Мне все это абсолютно непонятно. Как бы там ни было, я, повторяю, доволен нашим выбором.
– Лично вы со многими нашими НХЛовцами встречались?
– Со всеми, за исключением Фетисова, Ларионова и Вячеслава Козлова.
– А не боитесь, что ахиллесовой пятой сборной может стать вратарская позиция? Ведь сегодня замены Шталенкову фактически нет.
– Всем кажется, что у нас проблема с вратарями. Но Шталенков сейчас и играет достаточно много, и показывает стабильные результаты. Миша и в прошлогоднем плей-офф выступил блестяще, к тому же он – олимпийский чемпион 1992 года. А еще нас радует, что Трефилов оказался в "Чикаго", где с ним может постоянно работать Третьяк, который сыграл определенную роль в организации этого обмена.
– Вы считаете плюсом обилие в команде олимпийских чемпионов 1992-го и даже 1988 годов?
– Опыт участия в таком скоротечном турнире, где от каждого матча зависит очень многое, крайне важен. Это вам не Кубок Стэнли, где можно проиграть три встречи, а потом выиграть четыре и одержать общую победу. Здесь каждая игра – решающая. И то, что многие ребята знакомы с Олимпийскими играми не понаслышке, прекрасно.
– Каким будет размер премиальных?
– Ничего по этому поводу пока сказать не могу. Этот вопрос сейчас прорабатывается Олимпийским комитетом России совместно с ФХР. Кстати, никто из ребят, за исключением лишь одного игрока, о деньгах даже не спрашивал.
– Кто, на ваш взгляд, является самым опасным нашим соперником – США, Канада или Швеция?
– Очень опасным будет тот, кто выйдет из предварительной группы, и с кем мы проведем свой первый матч 13 февраля. Эта команда уже успеет акклиматизироваться и хорошо сыграться, чего никак не скажешь об НХЛовцах. Перелеты из Северной Америки с 8-го на 9 февраля будут продолжаться 10-15 часов плюс еще 5 часов на поезде или автобусе. А несколько игроков из "Чикаго" и "Рейнджерс" будут вынуждены отправиться в Нагано сразу же после длительного выездного турне по Западному побережью. Лед будет в нашем распоряжении лишь 10 февраля, поэтому к 13-му команда только-только начнет сыгрываться и у нее будут самые тяжелые дни акклиматизации. Впрочем, все сборные, укомплектованные НХЛовцами, будут в одинаковых условиях.
– Все же вы не ответили на вопрос о фаворитах.
– По-моему, исход этого турнира абсолютно непредсказуем. Не стоит сбрасывать со счетов чехов и финнов. Первые, хоть и не берут в Нагано ряд приличных хоккеистов, имеют в своих рядах Гашека и Ягра.
– Почему, по-вашему, канадцы не включили в свою команду такого выдающегося лидера, как Марк Мессье?
– Наверное, канадские руководители просто хотят, чтобы у команды был новый лидер. Мессье по природе своей не может быть ни вторым, ни тем более третьим. В раздевалке он, как здесь говорят, – босс и всегда будет таковым. А генеральный менеджер сборной Канады Бобби Кларк хочет, чтобы Эрик Линдрос чувствовал себя в команде более комфортно и стал бы ее настоящим вожаком. Между прочим, Мессье очень достойно принял известие о том, что его не взяли, пожелав удачи команде, и призвав всех объединиться вокруг нее и сделать максимум для того, чтобы канадский хоккей вернул себе мировое лидерство. Это были слова большого игрока и человека.
– Не знаете, внутри НХЛовских клубов сейчас идут разговоры об Олимпиаде?
– Еще как идут! Доходит до того, что некоторые американцы... просятся в сборную России. Ко мне подходили ребята, с которыми я когда-то играл в "Нью-Джерси", и говорили: возьми меня в команду. Я им отвечал, что сделаю это после того, как они прибавят к своим фамилиям окончание "ов". Конечно, это все шутки, но они свидетельствуют о том, с какой серьезностью тут относятся к предстоящему турниру. Ведь многие в НХЛ, будучи еще любителями, участвовали в Олимпиадах – например, такие звезды, как Лафонтэн, Челиос, Форсберг, Кария. Они знают, что это такое, какой это великий праздник.
– Как, по-вашему, обоснованы ли опасения некоторой части американской прессы по поводу того, что хоккеисты клубов НХЛ, оказавшиеся в Нагано в разных сборных, вернутся обратно разобщенными?
– Думаю, что этого не произойдет. В чем канадцы и американцы молодцы, так это в том, что едва они покидают лед, как от всей их агрессивности и следа не остается, они превращаются совершенно в других людей. Уверен, что Олимпиада только сплотит игроков и о ней у них останутся исключительно хорошие воспоминания.

nikan62 · 27.12.2009, 16:25

***

...Конец января 98-го. Через несколько дней – Олимпиада. А пока – уже неоднократно мною упомянутый Матч всех звезд в Ванкувере. НХЛ всегда организовывала его в формате "Восточная конференция против Западной конференции", теперь же впервые соперничали сборные Северной Америки и остального мира, под которым подразумевалась Европа: в Австралии, Азии и Южной Америке с хоккеем пока туговато. НХЛ изменила формат именно для "разогрева" Олимпиады – чтобы противостояние континентов стало прологом к конкуренции отдельных стран.
В Ванкувере об Олимпиаде думали и говорили все. Даже первое вбрасывание в All Star Game легенды НХЛ Кен Драйден и Иван Курнуайе сделали той самой шайбой, которая спустя дни была вброшена в первом матче в Нагано. Атмосферу, царившую на Матче звезд, нельзя было охарактеризовать лучше, чем сделал это финн Теему Селянне: "Всех нас уже трясет олимпийская лихорадка".
Выходя из раздевалки сборной звезд Европы, я стал свидетелем очень приятной сцены. Олимпийский чемпион Сараево-84 и Калгари-88 Фетисов желал своему коллеге Дмитрию Миронову победы в Нагано, и было видно, что искренне. Сколько было в те дни подобных пожеланий!
Разумеется, дольше всех репортеры не отпускали 36-летнего Уэйна Гретцки, переписавшего всю книгу рекордов НХЛ и признанного журналом The Hockey News лучшим хоккеистом всех времен. И вот что мы услышали:
– Меня постоянно спрашивают, хочу ли я жить в Олимпийской деревне или же предпочел бы остановиться в отеле. Да я ни секунды не сомневался: конечно, в деревне! В этом и заключается очарование Олимпиады. Мы зарабатываем достаточно денег, чтобы жить в самом шикарном отеле мира, но многим ли из нас хоть раз в жизни представляется шанс узнать, что такое Олимпийская деревня? Вся сборная Канады с огромным нетерпением ждет того дня, когда мы туда приедем. Ни один не сказал: "Почему это мы должны жить в деревне? Давайте поселимся в гостинице!" И если придется жить в комнате на троих, я буду только рад!
Еще одно высказывание Гретцки:
– Я по-прежнему горжусь своей страной и готов защищать ее честь. Да, я давно не живу в Канаде, моя жена американка, дети родились в США. Они гордятся своей страной. Я же сделаю все, чтобы мы взяли реванш у американцев за поражение в финале Кубка мира. Натура канадских болельщиков такова, что любые поражения на международной арене для них трагедия.
Эта цитата говорит и о том, насколько хоккеисты Канады и США были "заточены" на противостояние друг другу, не до конца принимая в расчет других. Как четырьмя годами позже скажет мне Фетисов, это и сыграло с ними в Нагано злую шутку.
Но это будет позже. А тогда, в Ванкувере, в дни "всезвездного" уикэнда, обычно меланхоличный и не слишком разговорчивый, хоккеист по прозвищу Великий (The Great One) преобразился. Поэтому, когда я, перекричав толпу канадских репортеров, задал Гретцки вопрос, то не сомневался, что в ответ прозвучит что-то весьма запоминающееся.
– Уэйн, это будет ваша первая Олимпиада. Каково в вашем возрасте и с вашими достижениями в хоккее чувствовать себя новичком?
– Я с нетерпением жду начала Игр. Я никогда не играл за Канаду на Олимпиадах и в глубине души об этом жалел. Когда выступал в "Эдмонтоне", мы с другими канадцами во время Олимпиад смотрели по телевизору каждый матч сборной Канады и очень за нее переживали. Поэтому, уверен, меня ждут непривычные и очень приятные ощущения. Но главное – после этой Олимпиады у канадских детей будет две мечты: выиграть Кубок Стэнли и золотые медали Игр.
А еще Гретцки признался, что завидует тем, кому уже удалось сделать и то, и другое. Двое из тех, кто покорил обе вершины, поехали в составе сборной России в Нагано. Это Алексей Гусаров и Валерий Каменский. На вопрос, что для него после многих лет в НХЛ важнее – Кубок Стэнли или олимпийское золото, – Каменский ответил:
– Я бы не стал проводить какие-то параллели. И то, и другое – высшие достижения в спорте. Два года назад я выиграл с "Колорадо" Кубок Стэнли, и в тот момент это было пределом мечтаний, а сейчас я хочу выиграть Олимпиаду, и предел мечтаний – именно это. У настоящего спортсмена не может быть другой цели, кроме победы, и если все в нашей сборной поставят перед собой такую цель, то она будет вполне достижима!
Предолимпийские ожидания наших участников Игр в значительной степени превосходили тогдашний статус российской сборной. Вот, к примеру, фрагмент из моей беседы с центрфорвардом Алексеем Жамновым:
– Как расцениваете шансы нашей сборной на победу?
– Загадывать не хочу, но, думаю, каждый из нас едет в Нагано для того, чтобы выиграть золотые медали. Если тебя устраивает второе или третье место, то лучше посиди дома или отдохни недельку на Гавайях.
– Чем, по-вашему, эта сборная России отличается от той, что выступала на Кубке мира?
– Многим. И состав заметно изменился, и тренерский штаб другой. У прежнего руководства команды были большие проблемы во взаимоотношениях с игроками, атмосфера в сборной оставляла желать лучшего, что, вероятно, и повлияло на итоговый результат. Сейчас все должно быть иначе. Я с нетерпением жду Олимпиаду – хоть поиграю, наконец, в наш хоккей. Соскучился я по нему.
– О премиальных вам что-нибудь известно?
– Честно говоря, я еще ни разу никого не спрашивал о них и понятия не имею, какая будет в Нагано система оплаты. Да мне как-то и в голову не приходило интересоваться этим. Если вопросы и возникали, то только организационные: как полетим на Игры, когда...
Побеседовали мы незадолго до Игр и со звездой "Ванкувер Кэнакс" Павлом Буре. Любопытно заметить, что Русская Ракета была единственной из звезд сборной России, кто не смог сыграть двумя годами ранее на Кубке мира. Помешала травма почки, полученная в товарищеском матче незадолго до турнира. Зато Буре-старший лишил себя "удовольствия" лицезреть многочисленные организационные накладки, которые сопутствовали Кубку и нашему в нем участию. Кто знает – если бы весь этот хаос был при нем, не стала бы будущая звезда Нагано еще одним "отказником"?..
Я спросил Буре:
– В Северной Америке все отдают предпочтение сборным США и Канады, а о команде России говорят только то, что в ней нет ряда ведущих игроков. Вас это не задевает?
– А почему это меня должно задевать? Турнир еще не начался, и никто не знает, что там произойдет. Я считаю, что у всех команд шансы примерно равные, поскольку на Олимпиаде все может решить одна игра. Вспомните Лейк-Плэсид-80, где наша сборная в группе разгромила американских студентов – 9:1 (на самом деле – 10:3 в последнем контрольном матче перед началом Игр, - Прим. И.Р.), а в финале им же проиграла.
– Насколько знаю, вы очень хотели сыграть на Олимпиаде?
– Да, это была моя самая большая мечта. Звание олимпийского чемпиона всегда считалось самым престижным. Когда я переехал в Канаду, то думал, что уже никогда не сыграю на Играх. Однако, к счастью, МОК договорился с НХЛ, и мы можем участвовать в них. Так что мне здорово повезло.
– Ваш брат в достаточно резкой форме критиковал в американской прессе тех, кто не захотел выступить за сборную России. Мол, став миллионерами, они забыли о стране, которая сделала их хоккеистами. А как вы относитесь к тем, кто отказался ехать в Нагано?
– Считаю, что каждый человек сам ответствен за свою жизнь, решения и поступки. Участие в Олимпиаде – дело добровольное. К тому же это довольно серьезная дополнительная нагрузка. Мы ведь и так проводим 82 игры за сезон плюс плей-офф, а тут еще две недели с дальними перелетами и напряженнейшими матчами. Поэтому я никого не осуждаю.
– Юрзинов с вами разговаривал, спрашивал ваше мнение о каких-то вещах?
– Да.
– О чем, если не секрет?
– И о том, как будем играть, и как легче пройти акклиматизацию, и как ребят объединить, чтобы была дружная команда. Словом, как выиграть Олимпиаду.
– В "Ванкувере" много говорят об Олимпиаде?
– В команде – не особо. А вот в городе и вообще в Канаде Олимпиада в центре внимания. Везде, например, плакаты: "Возьмите Мессье в сборную!"
– Каждый участник имеет право взять на Олимпиаду одного гостя. Вы уже решили, кто им будет?
- Да, в Нагано поедет моя мама.

***

Итак, до последнего момента казалось, что в Нагано сыграет только одна суперзвезда из России – Павел Буре. Но в последний момент получил травму Алексей Ковалев, и правила предоставили нам шанс на замену. Но никто не мог предположить, что в Японию согласится поехать первый наш обладатель "Харт Трофи", престижнейшего приза самому ценному игроку сезона в НХЛ, – Сергей Федоров!
В конце 97-го, я спрашивал Касатонова о Федорове, выигравшем в июне того же года Кубок Стэнли, но не игравшем полсезона из-за контрактного спора с "Детройтом":
– Одно время среди кандидатов в команду мелькала фамилия Федорова. Кто вел с Сергеем переговоры и насколько они были серьезны?
– С ним разговаривал Стеблин и выяснил, что Сергей хочет участвовать в Олимпиаде, но пока он не подписал контракт с "Детройтом", сделать этого не может. Что ж, его вполне можно понять – хотя бы с точки зрения риска получить травму. Сошлись на том, что если до Игр Федоров все-таки заключит новое соглашение с "Ред Уингз", то его возьмут в сборную запасным, и он сможет сыграть, если кто-то окажется травмирован.
В итоге вышло иначе. Нового контракта с "Детройтом" Федоров не заключил, но на Игры все-таки поехал – и в качестве основного игрока.
Грянувшее как гром среди ясного неба его пришествие в олимпийскую сборную вызвало противоречивую реакцию. Например, детройтская пресса, которая под чутким руководством "Ред Уингз" методично вела антифедоровскую кампанию, выдала такой заголовок: "Россия ошиблась, пригласив Федорова, а не Ларионова".
Я же, как и многие мои российские коллеги, придерживался противоположного мнения. Большей мотивации, чем имелась в тот момент у Федорова, просто быть не могло. Если уж он согласился выступать за сборную, не имея действующего контракта с каким-либо клубом лиги, то, значит, решил сыграть ва-банк. Пан или пропал.
Он не мог не понимать, что блестящее выступление на Олимпиаде резко повысило бы курс его акций на НХЛовской бирже, а вот неудачное... И раз Сергей, полгода не имевший игровой практики, рискнул пойти на этот шаг, значит, он был абсолютно уверен в своих силах и своей форме.
К тому времени нападающий больше года не давал интервью российской прессе. Поэтому главной моей целью, когда я встречал сборную на вокзале Нагано, был именно Федоров. Мне удалось попасть в автобус сборной, и уже в столовой Олимпийской деревни игрок, что меня весьма удивило, охотно согласился на интервью. И говорил интересно и непринужденно, совершенно не подтвердив мнения о нем некоторых моих коллег, что это, мол, тяжелый в общении человек.
– Как все-таки состоялось ваше сенсационное появление в сборной?
– После того как получил травму Алексей Ковалев, я узнал, что президент ФХР Александр Стеблин интересуется моей персоной, немедленно ему позвонил и попросил дать мне на размышления 12 часов, за которые все и было решено. Я дал согласие, переговорил с Владимиром Юрзиновым – и вот я здесь, в Нагано.
– С чем была связана эта 12-часовая отсрочка?
– Мне было очень приятно услышать, что во мне заинтересованы. Однако я должен был кое-что предпринять, дабы обезопасить свое будущее на случай, если получу на Олимпиаде травму. Речь идет о медицинской страховке на случай травмы. Сами понимаете, как это важно – со спокойной душой выходить на лед и делать свою работу, не думая ни о чем постороннем. Сейчас меня ничего не волнует, кроме хорошего выступления за свою страну.
– Когда еще только формировался состав сборной, вы, говорят, попросили зарезервировать вам место первого запасного на случай, если подпишете контракт в НХЛ.
– В тот момент я сказал, что не планирую играть на Олимпиаде, поскольку вначале хочу устроить свою дальнейшую судьбу в лиге. В то же время мы договорились со Стеблиным и Юрзиновым о том, что если кто-то получит травму, то моя кандидатура может рассматриваться. Конечно, мне очень обидно за Ковалева. Однако как бы там ни было, я приехал в Нагано и очень этому рад.
– Вы рассматриваете Олимпиаду в том числе и как шанс поднять свой рейтинг при подписании нового контракта?
– Это не самая главная причина того, что я здесь, хотя и одна из них. Во-первых, я очень рад видеть наших ребят и выступать за Россию. Во-вторых, я уже больше шести месяцев не играл в хоккей на высшем уровне, соскучился по нему и очень хотел бы попробовать свои силы в такой замечательной команде и на таких Играх. И только, в-третьих, я рассматриваю Олимпиаду, как возможность доказать, что еще чего-то стою.
– Вы согласились сыграть за Россию, а Вячеслав Фетисов и Игорь Ларионов неоднократно обвиняли вас в отсутствии патриотизма, аргументируя это тем, что вы не поехали с ними в Россию с Кубком Стэнли.
– Эти высказывания меня абсолютно не волнуют. Я поступаю так, как считаю нужным.
– А почему вы все-таки не поехали тогда в Москву?
– То, что случилось у нас в "Детройте" через шесть дней после победы в Кубке Стэнли, меня просто убило, и я не испытал того наслаждения от этого триумфа, какое должен был бы испытать при иных обстоятельствах (речь об автокатастрофе, в которую после празднования победы в Кубке Стэнли попали, навсегда оставшись инвалидами, защитник "Детройта" Владимир Константинов и массажист команды Сергей Мнацаканов. – Прим. И. Р.). Но я верю, что мне еще удастся нормально отпраздновать завоевание Кубка Стэнли, и эти торжества не будут омрачены никакой трагедией. А тогда, даже если бы меня и пригласили поехать в Москву – меня ведь в общем-то не приглашали, – я бы все равно отказался. Потому что не смог бы изображать радость, которой у меня не было. Я уже говорил, что не верю в "русскую тройку" или "русскую четверку". Я верю в "русскую пятерку".
– Которой сейчас уже нет.
– И не будет...
– У вас есть возможность сравнить организацию работы в сборной сейчас и на Кубке мира.
- Думаю, что ошибки, которые были допущены во время Кубка мира, учтены, и я рад, что произошли очень серьезные изменения. Пока все идет как по маслу.
– В прошлом вам доводилось иметь дело с Юрзиновым?
– Да, я играл под его руководством на турнире вторых сборных на приз газеты "Ленинградская правда". И, что интересно, он доверил мне, 18-летнему парню, роль комсорга. С тех пор у нас сложились нормальные отношения.
– Когда обсуждали с руководством сборной ваше участие в Олимпиаде, вы высказывали какие-нибудь пожелания – скажем, по поводу того, с кем и на каком месте играть?
– Нет. В общем-то было ясно, что я займу место травмированного Ковалева. Ведь мы же – и Юрзинов, и я – профессионалы. Моя задача – играть в хоккей и выполнять задания тренера. Юрзинов сразу меня обо всем предупредил, и я сказал: "Все отлично".
– Но в душе-то вам, наверное, больше хочется сыграть на своем любимом месте центрфорварда?
– Знаете, я об этом даже как-то и не думал. Меня радует сам факт, что я здесь и чем смогу помогу команде. Потому что я – командный игрок и в первую очередь должен делать то, что нужно команде.
– Когда вы познакомились с новым руководством ФХР?
– В октябре приезжал в Москву, тренировался с ЦСКА, чтобы поддержать форму. Стеблин в это время был уже у власти. Мы откровенно поговорили. И вот я здесь.
– А до разговора со Стеблиным вы к участию в Олимпиаде были настроены негативно?
– Я бы не сказал – негативно. Просто при прежнем руководстве не было никаких перемен. А теперь они есть. Я очень рад этому, и ребята наверняка довольны. Поэтому мы и согласились выступать за сборную и будем биться за золото Олимпиады.

nikan62 · 27.12.2009, 16:28

"От Нагано до Ванкувера". Часть 4

"Чемпионат.ру" продолжает публикацию избранных глав из новой книги Игоря Рабинера "Хоккейное безумие. От Нагано до Ванкувера".

21 декабря 2009 года, понедельник. 3:13

Автор:
----, "Чемпионат.ру"

Глава II

Солт-Лейк-Сити-2002

ОЛИМПИЙСКИЕ ЧЕМПИОНЫ ЕВРОПЫ

Богатое наследие Нагано было разбазарено стремительно.
Словно состоятельный отец-бизнесмен, решив на старости лет понаслаждаться жизнью, передал дела нерадивому отпрыску, который тут же промотал все состояние в казино. Спустя всего полтора года после серебряной Олимпиады, после того, как на чемпионат мира 1999 года в Норвегию в сборную из-за океана прилетел один Алексей Яшин, в России опять поднялась кампания против игроков НХЛ. Вновь из уст чиновников, а вслед – обманутых ими болельщиков зазвучали знакомые клише: непатриотизм, корыстолюбие... Как будто и не было никакой Японии, как будто "команды братьев" не существовало в природе.
Во-первых, не был продлен контракт с Владимиром Юрзиновым. Пять лет спустя, в 2004-м, когда через сборную пройдет целая вереница специалистов – Александр Якушев, Борис Михайлов, Владимир Плющев, Виктор Тихонов – в разговоре с Алексеем Касатоновым я услышу следующее:
– У нас уже много лет получается, что тренеры, имея дело со сборной, лишаются в итоге всего. Заглянем в совсем недавнюю историю. 1998 год, Олимпиада в Нагано. Очень сильный состав специалистов во главе с Владимиром Юрзиновым, которому помогали его воспитанники Петр Воробьев и Зинэтула Билялетдинов. Успешный итог – второе место. А потом, после чемпионата мира, – никаких предложений продлить соглашение с федерацией. При этом вскоре после Олимпиады Юрзинов остался еще и без клубного контракта, поскольку из-за занятости тренера на Играх его финская команда неудачно выступила в плей-офф. В итоге человек, который стоял у истоков развития отечественного хоккея и воспитал целую плеяду тренеров, а затем поднял хоккей в Финляндии, отправился делать то же самое в Швейцарию. А мог ведь продолжать работать со сборной и, без сомнения, выработал бы программу, которая позволила бы развивать наш хоккей.
Со всеми сменщиками Юрзинова произойдет точно такая же история – совмещение постов главных тренеров сборной и клуба (а по-другому было невозможно, потому что в национальной команде платили гроши) выйдет им боком, причем зачастую – как в случае с Якушевым – увольнения будут происходить еще до чемпионата мира, на котором человеку предстояло работать. Что на настроение любого тренера, враз лишающегося источника заработка, может повлиять только одним образом. Подобное оказывалось возможным только по одной причине – из-за бездействия и беспомощности ФХР, не умевшей или не желавшей отстаивать перед вторым работодателем интересы тренера главной команды страны.
Впрочем, после Нагано все разрушилось не только из-за вынужденного ухода Юрзинова.
Что еще случилось?
Об этом мы летом 99-го очень откровенно поговорили с Касатоновым. Для того, чтобы оценить жесткость его формулировок, надо понимать, что к тому моменту он по-прежнему являлся менеджером сборной по Северной Америке, то есть работником ФХР. Да, жизнь за границей делает людей независимыми, однако Касатонов прекрасно понимал, какие последствия могут быть у его откровений. Даже не финансовые: работал он на общественных началах. А карьерные.
– Помимо чисто хоккейных аспектов есть и моральные, – в частности, рассуждал он. – Например, за серебро Нагано государственные ордена России дали Владимиру Юрзинову и Павлу Буре. Спору нет – эти люди внесли выдающийся вклад в успех. Но почему все, чего дождались остальные, это благодарность президента России? Когда французы в 98-м выиграли чемпионат мира по футболу, звание Герой Франции получили все 22 игрока сборной, включая и тех, кто ни разу не вышел на поле. А в России существуют какие-то разнарядки, которые вполне могут обидеть людей, очень много сделавших для команды.
– Разнарядки?!
– Да, нам так и сказали: есть разнарядка. А в списке на премии не было ни тренеров, в том числе Юрзинова, ни президента ФХР, ни менеджеров, ни обслуживающего персонала команды. Они все что – дурака валяли на Играх?
– Слышал, что многие игроки сборной так до сих пор свои премиальные и не получили.
– Да, и получат ли, неизвестно. После августовского дефолта 1998 года выделенные для награждения деньги, оставшиеся в банках, сгорели. Как объяснить человеку, что государство, обещавшее ему 20 тысяч долларов, не может их ему дать, потому что эти деньги сгорели? Государство не имеет права не выполнять свои обязательства. Не может быть любви к родине, если родина тебя обманывает. И совсем иные чувства испытываешь к своему заокеанскому клубу, который всячески заботится о тебе и все делает для того, чтобы ты только играл, давал результат и больше ни о чем не думал.
– Кто конкретно не получил премиальные за Нагано?
– К сожалению, я точно не знаю фамилии всех, кто не успел, хотя, по идее, как менеджер сборной, должен был всем этим заниматься. Мне сказали, что это не входит в мою компетенцию. Я пытался доказать, что это не так, но тщетно.
Еще год спустя, зимой 2000-го, о том же самом мне говорил защитник олимпийской сборной Борис Миронов.
– Это правда, что у вас больше нет желания выступать за национальную команду? – спросил я его.
– Такого решения я не принимал. Но мысли возникают всякие. Летом 98-го ряд игроков получили за второе место на Олимпиаде обещанное вознаграждение – если не ошибаюсь, около 20 тысяч долларов. Но я в Москву тогда приехать не смог, а вскоре разразился финансовый кризис. Той осенью у меня состоялся телефонный разговор с господином Стеблиным, и он пообещал все решить. Но с тех пор – ни ответа, ни привета. Если бы президент ФХР хотя бы позвонил: мол, стараюсь, но не получается, – я бы это понял. Однако возникает ощущение, что этим вопросом никто и не собирается заниматься. Речь не о деньгах, а об отношении к людям, которые посреди тяжелейшего сезона приехали на Олимпиаду и отстаивали честь России.
– С тех пор со Стеблиным не связывались?
– Когда человек играет в НХЛ и зарабатывает большие деньги, неудобно звонить и клянчить какие-то 20 тысяч. Тем более знаю, что все начнут валить ответственность друг на друга: ФХР – на Олимпийский комитет, тот – на банк, где эти деньги сгорели во время кризиса... Я, конечно, и без них обойдусь, а вот моей маме, живущей в Москве, они бы очень пригодились. Перед олимпийцами не выполнили не только денежных обещаний. Вот, скажем, фрагмент из моего разговора с Валерием Буре, состоявшегося в феврале 2000 года:
– Вы так и не были в России с момента отъезда за океан в 1991 году?
– Нет.
– В свое время вы рассказывали, что опасаетесь призыва в армию, который грозил вам в случае приезда. Неужели во время Олимпиады не просили президента ФХР Александра Стеблина решить этот вопрос?
– Подобный разговор у нас был, но, насколько знаю, до дела так и не дошло.
Впрочем, было бы упрощением сказать, что именно финансовые причины или разногласия с боссами федерации привели к тому, что на ЧМ-99 из энхаэловцев приехал один Яшин. В тот момент на них обрушился целый вал травм: Буре-старшему сделали операцию на колене, Виктор Козлов сломал палец, Жамнов повредил плечо, Гончар – голеностоп, у Кравчука именно на те дни в канадском суде был назначен бракоразводный процесс... Но квасные патриоты уцепились за голый факт – наличие всего одного игрока из НХЛ на мировом первенстве, которое оказалось в очередной раз проиграно. И началось...
В уже упомянутом разговоре с Касатоновым, услышав обо всех этих травмах, я спросил:
– Значит, на ваш взгляд, не правы те, кто говорит, что русские энхаэловцы забыли, откуда они родом?
– В основном с такими заявлениями я не согласен. Мне кажется, что подобное отношение к игрокам, выступающим за океаном, стало результатом непрофессиональной работы ряда прежних тренеров сборной. Еще в 96-м НХЛовцев как бы отделили от остальных в особую касту. На чемпионате мира в Вене, где их было как никогда много, тренер Владимир Васильев сделал для них свой распорядок дня, хотя в нормальной команде все игроки должны подчиняться одним и тем же требованиям. Для этих "избранных" уже не существовало отбоя, на ужин они могли не приходить, а главное – имели право вообще не находиться с командой. В результате случались серьезные нарушения режима.
– На Кубке мира-96 подобное тоже было сплошь и рядом.
– Там возникло еще больше проблем. Безволие Михайлова позволило ряду игроков, по сути, руководить командой. Ее состав был суперзвездным, но обстановка в ней не позволила добиться результата. Например, игроки по собственному усмотрению могли не выйти на раскатку в день игры, некоторые в открытую заявляли, что будут забивать не сейчас, а в ноябре, во время сезона НХЛ – и никакой реакции со стороны руководства... Единственным, кто проявил характер и волю, был генеральный менеджер сборной Борис Майоров, отказавшийся работать в таких условиях. Ряд хоккеистов поставили себя выше команды, однако у кого-то могло сложиться впечатление, что таковы все НХЛовцы.
Кстати, после этих турниров тренеры, которые сами создали в команде нездоровую обстановку, обвинили во всем игроков НХЛ. Конечно, все это не могло не сказаться на вере в руководство сборной той части легионеров, которые приехали играть и побеждать, и были готовы подчиняться профессиональным законам хоккея.
– Неудача на последнем чемпионате мира подняла новую волну критики в адрес энхаэловцев.
– А как мы можем требовать патриотизма от игроков, если сами – не патриоты? Смотрите: даже российская часть сборной после матчей плей-офф чемпионата страны собралась в полном составе всего за два дня до отъезда в Норвегию! Даже раньше, когда у нас была могучая сборная, три недели чистой подготовки к чемпионату мира считались святой обязанностью. Теперь же из года в год повторяется свистопляска с календарем, из-за чего сборная приезжает на мировое первенство абсолютно неподготовленной. Вот в чем причина неудач, а не в заокеанских легионерах!
Говорят, что они не патриоты. Но посмотрите, кто приехал в Швейцарию на прошлый чемпионат мира спустя три месяца после Нагано: Ковалев, Виктор Козлов, Березин, Марков, Назаров, которых не взяли на Олимпиаду и которые, по логике, должны были бы обидеться. Но они поверили Юрзинову и приехали. И что увидели? Неподготовленную из-за календаря команду, игравшую с листа. В сборные Чехии, Финляндии, Швеции игроки из НХЛ приезжают не для того, чтобы ее вытаскивать. Они приезжают усиливать команду. А у нас требуют, чтобы люди после тяжелейшего 82-матчевого сезона, а потом – долгого трансатлантического перелета тянули на себе всю сборную.
Олимпиада в Нагано продемонстрировала, что и патриотизм, и игровой, и организационный потенциал у нашего хоккея есть. И хотелось бы, чтобы в 2000-м, в год чемпионата мира в Санкт-Петербурге, мы этот потенциал полностью реализовали.

***

nikan62 · 27.12.2009, 16:32

Это интервью вышло в свет в "Спорт-Экспрессе" 12 июля 1999 года. Уже за 10 месяцев до первого в российской истории мирового первенства в нашей стране Касатонов понимал, к чему дело идет, – и бил в колокола. Но по эту сторону океана "голос Америки" никого, похоже, не волновал...
В Санкт-Петербурге сборная России заняла 11-е место. Одиннадцатое! Это был оглушительный, ни с чем не сравнимый в истории отечественного хоккея позор. Нас тогда обыграли даже швейцарцы, латыши и белорусы – при том что команда выступала в прекрасном составе во главе с Павлом Буре. Но весь турнир повсюду говорилось не о хоккее, а о полном организационном хаосе. "Потусоваться" с игроками желали – как это часто бывает в России – очень многие. И никто им в этом не препятствовал. Что неудивительно: статус этих людей, будь то официальный или не очень, не способствовал тому, чтобы кто-то осмеливался встать на их пути. Игроки тоже не хотели портить с ними отношения: себе дороже. Словом, атмосфера на ЧМ-2000 не имела ничего общего с понятием "профессиональная".
Президент ФХР Стеблин после этого фиаско не нашел ничего лучшего, чем заявить, что сборная на 90–95 процентов должна состоять из игроков российской суперлиги. Иными словами, вновь виноватыми во всем оказались хоккеисты из НХЛ. "Совок" внутри Стеблина со временем возобладал над трезвомыслящим управленцем, которым он был на первых порах своего руководства российским хоккеем.
Касатонов, чья должность менеджера по Северной Америке после Питера была упразднена, говорил мне:
– Спихивать вину за провал в Санкт-Петербурге на энхаэловцев не только несправедливо, но и губительно. Как и призывать к тому, чтобы не брать их на чемпионаты мира. Когда после Питера руководители федерации заявляли, что 90–95 процентов "сборников" должны составлять игроки суперлиги, они напрасно считали, что энхаэловцы эти их слова не услышат. Нельзя делить хоккеистов на игроков НХЛ и "своих". Все они – российские игроки, и Нагано это прекрасно доказало. Деление на касты крайне вредно для морального климата в сборной, даже если оно делается "для народа", который после Питера жаждал услышать что-то подобное.
На мой взгляд, игроки могут быть виноваты только в одном случае – если они "сдавали" матчи. Но эти ребята собирались биться за победу, их не нужно было уговаривать приехать в Санкт-Петербург. А сейчас получается, что лучше отказаться играть за сборную, дабы избежать обвинений во всех смертных грехах.
В большом спорте всегда считалось, что выигрывает команда, а проигрывает руководство. Вот и здесь считаю, что ответственность за провал на чемпионате мира несет штаб сборной, в который входил и я. Именно его просчеты не позволили сыграть в полную силу составу, который – я убежден в этом по сей день – мог и должен был выиграть первенство. К тому же мы не смогли оградить хоккеистов от людей, которые хотели показать, что они вхожи в команду. Нездоровая суета вокруг сборной тоже сыграла роковую роль.
– Почему не прибегли к услугам Юрзинова, который после Нагано отработал в сборной ЧМ-98 в Швейцарии, а затем остался трудиться в этой стране, в клубе "Клотен"? Почему не смогли убедить его остаться во главе сборной всерьез и надолго, к чему были все предпосылки?
– Мне тоже это хотелось бы знать. Тем более что в Санкт-Петербург приехала почти половина команды, игравшей в Нагано. Этот абсолютно логичный вопрос следует задать руководителям ФХР. В Питере сборная не была единым коллективом. Помню, в Нагано сразу после финала энхаэловцам нужно было разлетаться по своим клубам, но на банкет пришли все до единого, несмотря на то, что ехать в "Русский дом" из Олимпийской деревни ребятам пришлось на электричке. Настолько игроки сплотились, настолько им хотелось быть вместе как можно дольше! А в Питере на прощальный ужин пришли четыре человека. Это самая яркая иллюстрация того, какой была атмосфера в этой команде.

Из всех этих цитат нетрудно сделать вывод: за два года до Олимпиады в Солт-Лейк-Сити атмосфера вокруг хоккейной сборной стала такой же ужасной, какой была за два года до Нагано. А может, и еще хуже: на Кубке мира-96 сборная России по крайней мере заняла третье место (что при суперзвездном составе было расценено как провал), а на чемпионате мира-2000 в Санкт-Петербурге – 11-е. То, что фиаско случилось именно на домашнем льду, было расценено общественностью особенно болезненно.
К счастью, и самими хоккеистами – тоже.
Весной 2001 года я беседовал с лучшим снайпером предыдущих трех сезонов среди всех защитников НХЛ Сергеем Гончаром. И он, игравший как в Нагано, так и в Питере, назвал вещи своими именами:
- Провал на домашнем чемпионате мира пошатнул репутацию НХЛовцев в России. Заслужить прощение у наших болельщиков мы сможем только золотом Олимпийских игр.

***

Впрочем, у многих участников Питера-2000, как и Кубка мира-96, послевкусие осталось настолько горькое, что в Солт-Лейк-Сити они поначалу не собирались. Скажем, центрфорвард первого звена образца Нагано Алексей Жамнов перед самым началом Игр-2002 признался мне:
– Если честно, долгое время даже не собирался ехать на Олимпийские игры. В руководстве федерации хоккея тогда был такой хаос вокруг назначения главного тренера, что я твердо решил ограничить свою олимпийскую карьеру золотом Альбервилля и серебром Нагано.
– Слышал, виной тому горький осадок, оставшийся после чемпионата мира в Санкт-Петербурге?
– Да. Если за два года до того, в Нагано, всех все устраивало, то на этом турнире тяжелой была вся атмосфера, за спиной игроков о них распространяли нелепые слухи. Может, руководители ФХР думали, что мы этого не прочитаем? Но даже если бы мы что-то пропустили, у нас есть родственники и друзья, которые изучают газеты и смотрят телевизор. А нам небезразлична собственная репутация. Да, сыграли мы неудачно, но это не повод для лжи.
– О вас, в частности, прошел слух, что...
–...Знаю, знаю, о том, что потребовал бесплатно перевезти жену в пятизвездный отель. Так вот, номер в этой гостинице я забронировал и оплатил за полтора месяца до чемпионата мира. Поселилась она там сразу же и до конца первенства никуда не собиралась уезжать. Зачем кому-то было нужно распространять эту чушь? Наверное, искали причины, почему сборная не играет.
– Верно ли, что вы вернулись в сборную только потому, что ее возглавил Вячеслав Фетисов?
– Да. Как только Славу назначили главным тренером, он сразу мне позвонил. И, откровенно с ним поговорив, я решил поехать на Олимпиаду.
Сергей Федоров в Санкт-Петербурге не играл, но и у него участие во второй "энхаэловской" Олимпиаде долгое время вызывала большие сомнения. В нашей беседе накануне Солт-Лейк-Сити он размышлял:
– С Федерацией хоккея России у меня, как известно, сложились очень натянутые отношения. То, что дело там в лучшую сторону так и не сдвинулось, подтверждают интервью некоторых наших молодых хоккеистов, выигравших в прошлом году молодежный чемпионат мира. Как и в годы моих выступлений за "молодежку", часть ребят не получила обещанного вознаграждения за золотые медали, и меня это, если честно, не удивляет. Делового разговора между федерацией и игроками НХЛ (а как теперь выясняется, и с молодыми хоккеистами) не получается. А потому в Солт-Лейк-Сити я буду выступать за команду России и Фетисова, но не ФХР.
– Знаю, что за серебро Нагано вы, как и Борис Миронов, до сих пор не получили положенных призовых...
– Да. Подробностей так и не знаю, да после второго места никто об этом разговора и не вел. Я тоже думал, что в таком вопросе игрок не должен проявлять инициативу. Мы сделали все, что могли. То, что другая сторона своей части работы не выполнила, лишний раз доказывает невозможность диалога. Как обычно. И дело, как вы понимаете, не в деньгах, а в том, что серьезные люди должны выполнять взятые на себя обязательства.
– Если бы сборную возглавил не Фетисов...
– ...То, думаю, меня бы в ее составе не было. Убежден: когда ты решаешь выступить на Олимпиаде или другом серьезном турнире, то должен быть уверен, что в этой команде тебе будет комфортно.
– Но атмосфера, как вы сказали, и при Юрзинове четыре года назад была хорошая!
– Отличная. И играть в той команде было приятно и интересно.
– А если бы и на этот раз сборную возглавил Юрзинов?
– Не знаю. Поговорил бы с ним, как с Фетисовым. Только такая беседа могла бы все прояснить.
И все же Жамнов с Федоровым вернулись и поехали в Солт-Лейк-Сити. И не только они. Причина, думаю, вам уже ясна.

nikan62 · 27.12.2009, 16:32

Сначала – предыстория. В 2000 году, после провала в Питере, главным тренером сборной России был назначен бывший капитан сборной СССР Борис Михайлов. Контракт с ним заключили двухлетний, и одним из его пунктов была работа на Олимпиаде в США.
В августе того же года в Москве состоялся прощальный матч Фетисова, на который приехали многие его старые друзья из "Детройта" и "Нью-Джерси". Он широко освещался в прессе – и не только с точки зрения проводов легендарного мастера из большого хоккея. Многолетний капитан сборной СССР, даже будучи действующим игроком, никогда не скрывал своих организаторских амбиций. И нашлось немало влиятельных людей, пожелавших видеть его в том или ином качестве в олимпийской сборной России.
Сам Фетисов в марте 2001 года в интервью "Спорт-Экспрессу" воспроизвел хронологию событий:
– Прежде всего хочу напомнить, что сам ничего ни у кого не просил. В августе прошлого года приезжал в Москву на свой прощальный матч и в связи с этим много выступал по телевидению. В одной из программ, которая шла в прямом эфире, мне сказали, что во время паузы будет сюрприз. Вот именно тогда я и услышал из уст министра спорта России Павла Рожкова, что спортивная общественность и руководители страны хотели бы видеть меня главным тренером команды в Солт-Лейк-Сити. Но к тому моменту главным тренером сборной России на следующие два года уже был назначен Борис Михайлов. Я меньше всего был настроен вступать с ним в какое-то противостояние. Поэтому дипломатично сказал, что очень ценю оказанное мне доверие и был бы рад помочь России на Играх. После чего возникла идея предложить мне роль генерального менеджера.
Сейчас я рассуждаю не только как спортсмен, который прожил в Америке 12 лет и больше чем кто-либо играл в Кубках Стэнли, а как тренер, который успел многому научиться. Да, здесь другой хоккей, другая жизнь – и я отдаю себе в этом отчет. Но уверен, что возглавлять команду на Олимпийских играх должен человек, знакомый с ситуацией не понаслышке и, главное, способный за короткое время заставить ребят поверить в себя. Не просто знающий и авторитетный, но абсолютно уверенный в том, что он делает. Именно эти качества в первую очередь определяют успех.
– Мне казалось, что всеми этими качествами в полной мере обладал Владимир Юрзинов, работавший с олимпийской сборной в Нагано. Стеблин, кстати, в своем интервью "Спорт-Экспрессу" заметил, что не прочь привлечь его к работе с командой и на этот раз.
– Кстати, именно Юрзинов сказал после Игр в Нагано, что штаб российской команды обязательно должен быть и в Америке, и в России. Я считаю его лучшим на сегодняшний день специалистом. Но вспомните: после провала в Санкт-Петербурге вакансия главного тренера осталась открытой. Юрзинов в то время был в отпуске, и его даже не спросили, что он думает, что считает нужным сделать, хочет ли принять участие в работе со сборной и в каком качестве.
Я, кстати, в то время был в Москве. С удовольствием пришел бы на тренерский совет, ответил бы на любые вопросы – как представляю себе работу в сборной, что думаю. Считаю, что сейчас престиж и авторитет нашего хоккея полностью разрушен. Если страна занимает на мировом уровне 11-е место, а ближайший резерв в виде молодежной сборной – седьмое, это не просто тревожный симптом, это – катастрофа. И показатель работы национальной хоккейной федерации. Я слишком много сил отдал хоккею, чтобы спокойно относиться к тому, что происходит.
– Многих сильно раздражает то, что вы беретесь критиковать и советовать, оставаясь за океаном. Мол, если сборная неудачно выступит в Солт-Лейк-Сити, вы останетесь в Америке, а значит, и ответственности никакой.
– Давайте посмотрим по-другому. В коллективную ответственность я не верю. Практика показывает, что в этом случае за результат не отвечает никто. Что ставлю на кон я? Прежде всего свою репутацию и тренерскую карьеру. Для меня это не просто слова. Считаю, что участие команды в Олимпийских играх – это очень серьезно. Поэтому когда мы встречались со Стеблиным в феврале, я сказал: "Готов взять всю ответственность на себя. Но решение принимать тебе. Не говори сразу "да" – подумай, посоветуйся".
– Насколько, с вашей точки зрения, велика вероятность того, что руководители ФХР сочтут необходимым привлечь вас к непосредственной работе с олимпийской сборной?
– Как говорят в Америке, шар сейчас на их стороне. Они и должны принимать решение.
– Что является основным камнем преткновения? Несовпадение взглядов на эту роль?
– В одном из недавних интервью я прочитал, какие обязанности мне могут вменить в том случае, если я стану генеральным менеджером. Билеты, размещение и встреча гостей, организация пресс-конференций. Думаю, этим делом должны заниматься профессионалы-администраторы. Наверняка есть люди, которые способны сделать эту работу более качественно, чем Фетисов. Я не администратор, а профессиональный тренер, который уже три года трудится в одной из лучших команд НХЛ ("Нью-Джерси Дэвилз" – Прим. И. Р.). Потому своими прямыми обязанностями считаю именно тренерскую работу. В разговоре со Стеблиным об этом и говорил.
Этим интервью Фетисов дал окончательно понять: все эти должности генерального менеджера или кого угодно еще – не более чем ширма. А хочет он только одного – поехать на Олимпиаду в качестве главного тренера сборной России.
"Двум великим капитанам сборной СССР – Михайлову и Фетисову – в одной берлоге, боюсь, не ужиться. После Кубка мира-96 тренер Михайлов и игрок Фетисов не скрывали взаимных антипатий и, судя по всему, с тех пор компромисса не нашли. Значит, остаться должен кто-то один", – писал я тогда в "Спорт-Экспрессе".
18 апреля 2001 года, не дожидаясь очередного чемпионата мира, был спешно переизбран на очередной четырехлетний срок президент ФХР Стеблин. Участвовали в этой процедуре, естественно, не профессионалы и знаменитые ветераны хоккея, а "карманные" делегаты конференции ФХР, представители регионов. Позиция Стеблина относительно появления Фетисова, опубликованная в день выборов, звучала так:
– Много вопросов возникает по поводу приглашения в сборную Вячеслава Фетисова. Ничего не имею против. Главное – четко договориться о роли Вячеслава, определить его обязанности, не ущемляя при этом интересов работающих с командой тренеров.
Заключительная часть последней фразы была в этой реплике ключевой. На самом деле Стеблин делал все возможное, чтобы никакого Фетисова в сборной на дух не было.
Но от него зависело уже далеко не все. Потому что олимпийская сборная с каждым днем все больше переставала быть "продуктом" федерации хоккея. В решение вопроса включались люди совершенно другого уровня.

***

Кульминация наступила в августе 2001-го.
Ежегодный московский турнир "Кубок "Спартака", на который традиционно съезжались многие российские энхаэловцы во главе с Фетисовым (его связывала дружба с главным организатором Кубка Гелани Товбулатовым), на сей раз кишел гостями из категории VIP. Известный телекомментатор Дмитрий Федоров констатировал в своей колонке в "Спорт-Экспрессе":
"В последние дни в VIP-ложе Дворца спорта "Сокольники" мы видели и президента России Владимира Путина, и министра спорта Павла Рожкова, и президента ОКР Леонида Тягачева, и его предшественника Виталия Смирнова. Фетисов и Стеблин мирно сосуществовали в той же ложе на матче открытия Кубка “Спартака”. Напрашивается вывод: судьба руководителей олимпийской сборной определяется где-то там, в холлах и кабинетах ледовой арены. Не исключено, что уже определена и со дня на день нам объявят об окончательном решении".
В том же "СЭ" Елена Вайцеховская выражала свое отношение к выходу этого вопроса на такой виток:
"В Москве – хоккей. Звезды НХЛ, "Звезды России" и те, кто пока еще не звезды, оккупировали ледовые дворцы, Вячеслав Фетисов и Павел Буре встречаются с президентом Путиным, а за кулисами – разговоры на одну тему: кто же все-таки возглавит олимпийскую сборную в Солт-Лейк-Сити? Ходят слухи, что именно этот вопрос собирается обсуждать в Швейцарии с Владимиром Юрзиновым президент федерации хоккея Александр Стеблин и что уже через три дня будут расставлены все точки над i.
Очень хочется надеяться, что тема беседы в Кремле была все-таки иной. Не имеющей отношения к сборной команде.
Фетисов не раз говорил: мол, бред, что в то время, когда все остальные сборные уже приступили к обдумыванию тренировочных программ и целенаправленно готовятся к Играм, мы никак не определимся со штабом.
Действительно, бред. Как и многое остальное. Например, перевыборы президента хоккейной федерации до чемпионата мира. Или его же, президента, отпуск в то время, когда вопрос с тренерами олимпийской команды активно обсуждается (пусть и закулисно) на уровне высшего спортивного руководства страны.
Но еще больший бред – решать проблему на уровне Путина. Хотя очень удобно: если допустить, что президент России хотя бы намеком выскажет собственные пожелания на этот счет, от ответственности за результат автоматически освобождаются все".
Тем не менее совершенно очевидно: решение принималось именно на самом верху.
В какой-то момент Михайлов, видимо, еще лелеял надежды, что это не так, и пытался бороться. А может, просто хотел выговориться – ведь до тех пор интервью на острую тему он не давал. По крайней мере, 18 августа в "Спорт-Экспрессе" вышло его пространное интервью – причем, чтобы дать его, тренер приехал непосредственно в редакцию на улице Красина.
– Действия окружения Фетисова, который активно стремится занять пост наставника олимпийской сборной, несмотря на то, что у главного тренера команды страны есть действующий контракт с ФХР, непорядочны, – заявил Михайлов. – Сам Слава, выступая недавно по телевидению, весьма корректно сказал, что ему неловко передо мной. И тут же добавил: мол, он готов возглавить олимпийскую сборную и знает, как выиграть золото Олимпиады.
Честно говоря, не могу представить себе, чтобы что-то подобное происходило в НХЛовском клубе Фетисова "Нью-Джерси Дэвилз". Мол, Лэрри Робинсон – хороший тренер, но только я, Фетисов, знаю, как выиграть Кубок Стэнли.
– Ваш контракт с ФХР предусматривает работу на Олимпиаде?
– Да. Знает ли об этом президент Олимпийского комитета России, мне неизвестно. В прессе промелькнула информация о том, что он встречался со мной по этому поводу, но на самом деле ничего подобного не было. И позиция ОКР, соответственно, для меня остается неясной. Позиция ФХР, наоборот, известна: потому мы и заключили этот контракт.
Причем сразу договорились с президентом Федерации Стеблиным о том, что я буду продолжать откровенно высказывать свое мнение по поводу недостатков в работе ФХР, как делал это и раньше.
Критиковать, но не наговаривать. Так, например, когда перед первым международным выездом сборной Александр Яковлевич по каким-то причинам не приехал на базу, чтобы поговорить с ребятами, затем мы встретились и решили, что этого впредь быть не должно. Сборная – лицо страны и нуждается во внимании и поддержке. Президент меня понял. И теперь, видя, как многие недоумевают, почему это Михайлов вдруг перестал критиковать Стеблина, скажу, что у меня к нему нет никаких претензий.
Дабы исключить всякие домыслы, поясню: идея приглашения Фетисова на должность генерального менеджера олимпийской сборной принадлежит мне и Стеблину. Понятно, что лично я предложить Фетисову эту работу не мог, это сделал президент ФХР. Вопрос этот, повторяю, нами обсуждался, так же, кстати, как и приглашение в команду Юрзинова. Но Слава выступил и сказал, что станет генеральным менеджером сборной лишь в том случае, если получит все полномочия по комплектованию ее состава и штаба. Федерация с такой позицией не согласна, я – тоже.
Хотел бы, кстати, напомнить, что Вячеслав уже как-то комплектовал сборную: набирал тренеров, врачей, массажистов – на Кубке мира в 1996 году. Как мы там сыграли – все знают. Как знают и то, кто после этого соревнования остался виноват в провале – все та же Федерация и главный тренер Михайлов.
Вообще, мне кажется, ошибка Стеблина во всей этой истории заключается в следующем: когда Фетисов заявил, что командовать парадом должен он, следовало прекратить переговоры. НХЛовские порядки, согласно которым генеральный менеджер команды является главным человеком при принятии кадровых решений, для сборной России не подходят.
– Прокомментируйте, пожалуйста, недавние заявления Павла Буре и Алексея Жамнова, которые также выступили в поддержку Фетисова.
– У меня нет к ним претензий – хоккеисты имеют право на собственное мнение. Тем не менее скажу – я очень уважаю Павла как игрока, но истина дороже. И когда он говорит, что готов играть у Михайлова, однако лучше, если главным будет все-таки Фетисов, хочется узнать: почему же в ответ на вопрос, хочет ли он во "Флориде" выходить на лед в одной тройке с братом, Павел отвечает, что, мол, решать должен только тренер? Опять получается, что здесь и там человек ведет себя по-разному. Но ведь важно понять: ты едешь на Олимпиаду, чтобы играть не за Михайлова или Фетисова, а в первую очередь – за свою страну. И должен биться, независимо от того, кто при этом руководит командой. В конечном итоге не кажется ли вам, что это дикость, когда игроки сами выбирают себе тренера?
– Какими были ваши отношения с Фетисовым, когда вы еще играли? Может, причина нынешних проблем кроется в тех временах?
– У нас были профессиональные отношения. Был, правда, один момент, когда я работал вторым тренером ЦСКА при Викторе Тихонове: игроки пятерки, в которой выступал Слава, хотели меня снять. Да, я был требователен к ним, но как второй тренер выполнял при этом волю главного. Объяснились – и я остался работать.
– История с привлечением Фетисова к руководству олимпийской сборной длится уже давно. Почему все это время вы упорно воздерживались от комментариев?
– Мое длительное молчание многие ошибочно приняли за слабость. На самом деле я до последнего верил в то, что разум все-таки восторжествует и вопрос будет решаться цивилизованным путем. Теперь, когда видно, что этого не происходит, настало время внести ясность. Я всегда был независимым человеком и остаюсь им. И не пойду на поводу игрока, какую бы зарплату он ни получал. Кстати, во время Кубка мира я собирался отчислить из сборной шестерых игроков за несоответствие ее требованиям. Воспрепятствовал этому покойный президент ФХР Валентин Сыч.
Юрзинов не раз подчеркивал, что тренером национальной сборной должен быть наставник, работающий в России. Я тоже так считаю. Решение руководства Федерации, судя по всему, станет известно в понедельник. Тогда и я объявлю о своем решении.
Когда решение будет объявлено, Михайлов никаких акций протеста не предпримет. Он останется во главе сборной – вот только не олимпийской, а той, что выступает на чемпионатах мира. И, что любопытно, именно в том сезоне 2002 года команда завоюет единственную российскую медаль на мировых первенствах с 1994 по 2004 годы – серебряную.

27.12.2009, 16:11	#1
nikan62 Super Moderator на SPORTDOZOR.ru Регистрация: 12.07.2009 Сообщений: 58,835 Репутация: 1,066 Конкурсная репутация: 3809	"Хоккейное безумие: от Нагано до Ванкувера"(отрывки из книги Игоря Рабинера) *"Хоккейное безумие: от Нагано до Ванкувера"* "Чемпионат.ру" начинает публикацию избранных частей из новой книги писателя Игоря Рабинера "Хоккейное безумие: от Нагано до Ванкувера". 18 декабря 2009 года, пятница. 10:25 Автор: ----, "Чемпионат.ру" *Предисловие* *ВРЕМЯ ИДЕТ ПО КРУГУ* Для начала вообразите себя в следующей ситуации. Вы, молодой журналист, понурив голову, стоите у выхода из Олимпийской деревни. На вас орет благим матом, потрясая вашей же аккредитацией, дюжий японский секьюрити. И произносит фразу-приговор: "Вы будете лишены аккредитации и немедленно выдворены из Японии". Именно в такой ситуации оказался автор этой книги вечером 11 февраля 1998 года в Нагано. Моя первая Олимпиада имела все шансы закончиться, не начавшись. И из-за чего - из-за профессионального рвения, которое, оказывается,тоже бывает излишним! Не для газеты, конечно, - для властей. В тот день я встречал нашу хоккейную сборную на наганском вокзале. Чувства журналиста-новичка Олимпиад, которые испытывал, словами не передать. Как репортеру, работавшему в то время собственным корреспондентом "Спорт-Экспресса" по Северной Америке и тесно общавшемуся с нашими энхаэловцами, мне было доверено освещать первый в истории олимпийский турнир с участием профессионалов из лучшей хоккейной лиги мира. Попасть на такие соревнования, писать о них для всей России – одна мысль об этом была счастьем. ...И вот поезд из Токио прибывает. Я хочу объять необъятное, бросаюсь от одного игрока к другому, выспрашиваю мельчайшие детали того, что с ними происходило в пути, о чем они думают, чему радуются, чему огорчаются... Мне без нескольких дней 25 лет - и энергии, желания быть в гуще всех событий было море. Официальные запреты организаторов казались не более чем досадными условностями. О них просто как-то не думалось. Поэтому, когда мне удалось попасть в автобус команды и проехать вместе с ней в Олимпийскую деревню, ни о чем, кроме того, чтобы сделать максимум возможного для газеты, я и не помышлял. А зря. Ведь аккредитация моя осталась на пропускном пункте, о чем я тут же забыл. К тому времени одна из главных звезд сборной России Сергей Федоров не давал российским изданиям интервью около года. Для меня был и есть один непреложный закон, выраженный в словах Льва Толстого: "Делай что должно – и будь что будет". И я делал. А именно - глядя на то, как Юрзинов и Федоров долго общаются тет-а-тет в столовой, терпеливо ждал и никуда не уходил, понимая, что другого шанса, скорее всего, не представится. Ждал долго... И дождался. После чего Федоров говорил почти без остановки больше часа. Вспоминал даже, как Юрзинов на турнире вторых сборных сделал его комсоргом. В 90-е годы слова "Федоров" и "комсорг" казались такими же несовместимыми, как, к примеру, "ГКЧП" и "демократия". Посудите сами: как можно было, нарвавшись на такую удачу, его прервать?! Тьма на дворе не смущала - беспокоило только то, что давно уже пора было писать репортаж в номер. А я все общался. Незаметно пробило девять вечера - категорический и беспрекословный "дедлайн" для журналистов. Уже пробило и десять... Я же оставался в деревне. Как оказалось позже, меня искали по всему комплексу едва ли не с собаками. В одиннадцатом часу, ничего не подозревая, я отправился прочь из деревни. И на выходе произошла сцена, которая была описана в начале этого предисловия. Не знаю, правда ли это, но говорят, что я остался в Японии лишь благодаря ходатайству тогдашнего президента ОКР Виталия Смирнова. Зато обширное интервью с Федоровым через день было опубликовано в газете, и это окупило все. Та хоккейная сборная была для меня чем-то гораздо большим, нежели объектом работы. Мне были очень небезразличны эти люди. Об энхаэловцах после неудачного выступления на Кубке мира-96 и череды скандалов принято было говорить как о неблагодарных зарвавшихся мальчишках, купающихся в деньгах и не помнящих родства. Я жил в Америке два года, общался с большинством из них и знал, что это совсем не так. И страшно хотел, чтобы там, в Нагано, они смыли с себя все несправедливые ярлыки. На пресс-конференции перед началом турнира капитана сборной Павла Буре спросили, какие чувства он испытывает в связи с тем, что впервые во взрослой карьере ему предстоит играть вместе с родным братом Валерием. "У меня в команде не один, а двадцать два брата", - этот ответ Русской Ракеты стал хитом на многие годы. И это была не просто красивая фраза. Потом и Буре, и многие другие говорили, что это была лучшая команда в их жизни. Самая сплоченная. Четыре года спустя, в аэропорту Солт-Лейк-Сити, мы с ее главным тренером Владимиром Юрзиновым долго вспоминали Нагано, о чудесном турнире с печальным концом, - и смотрели друг на друга с нежностью, и на прощание обнялись. В 98-м нас объединило что-то большое и настоящее. И никогда уже не разъединит. Увы, в финальном матче мы проиграли чехам. Но этой командой все равно можно и нужно было гордиться. Как и ее тренером Юрзиновым, на пресс-конференции взявшим на себя вину за то, что сборная не подошла к финалу в оптимальном состоянии. После сирены я плакал, потому что та сборная России не заслужила того, чтобы проиграть Олимпиаду. Но ведь и великолепная Чехия во главе с непробиваемым Доминатором – вратарем Домиником Гашеком – точно так же не заслужила! Когда сборная Чехии глубокой ночью прилетела в Прагу, ее на улицах города встречало полмиллиона ошалевших от восторга людей. Гашек, Ягр и другие чешские звезды НХЛ по просьбе президента страны Вацлава Гавела на полтора дня прилетели домой, хотя им надо было возвращаться в свои клубы. Но как можно было не увидеть собственными глазами, что 23 хоккеиста сделали для своей страны! И такое безумие во время Белых Олимпиад творится во всех странах, "инфицированных" хоккеем. Американцы официально объявляют главным спортивным событием страны XX века "чудо на льду" - выигрыш студенческой сборной у советских гигантов в Лейк-Плэсиде-80, - а четверть века спустя снимают о нем фильм "Чудо". Лучший игрок Канады всех времен Уэйн Гретцки плачет навзрыд в раздевалке после поражения в полуфинале Нагано-98 от чехов - понимая, что в качестве игрока олимпийское золото он не выиграет никогда. Флегматичные жители северной страны Швеции бьют витрины в Стокгольме после шокирующего поражения своей сборной от белорусов в четвертьфинале Солт-Лейк-Сити-2002, шведская пресса изничтожает игроков. А их вратарю Томми Сало, пропустившему нелепую решающую шайбу с центра площадки, остается только молиться, что он не родился где-нибудь поюжнее: судьба колумбийского защитника Андреса Эскобара, убитого на родине за гол в свои ворота в матче с США на футбольном чемпионате мира-94, в этом случае вполне могла бы постигнуть и его. *** После Нагано у меня не было сомнений в том, что Олимпиада-98 покончила с неприязнью страны к своим уехавшим играть в Америку хоккеистам. Как же я был наивен! Никто еще не знал, что предстоит кошмарный ЧМ-2000 в Санкт-Петербурге. Что мы с 93-го до 2007-го – в течение 15 лет - ни разу и не возьмем золота ни на Олимпиадах, ни на мировых первенствах. Алексей Касатонов после Нагано говорил мне пророческие слова: "Думаю , что Нагано должно дать толчок к тому чтобы была принята правительственная программа по поднятию детских школ, постройке катков - да и в целом развитию хоккея. Наш хоккей жив, но он требует внимания". Но внимания не последовало, и до того, как в российском хоккее произошли серьезные изменения, мы потеряли еще восемь лет. О глубине пропасти говорили не только результаты, но и отношения, и обстановка, которая в нем сложилась. Достаточно вспомнить слова того же Касатонова, произнесенные после первого сезона ЦСКА под руководством тогда еще только будущего главного тренера сборной Вячеслава Быкова: "Вячеслав провел много лет в Швейцарии, что не могло не сказаться на его характере и взглядах. Но вот ведь в чем парадокс: в нынешнем российском хоккее мировоззрение цивилизованного человека – это минус!" В тот момент федерацией, сборной, другими клубами руководили люди совсем другой формации, которые найти общий язык с энхаэловцами, да и вообще цивилизованными представителями нового поколения не могли в принципе. Наш хоккей представлял собой Парк Юрского периода, населенный динозаврами, – хотя на дворе был уже XXI век. Эта книга – не только о драматических перипетиях трех олимпийских турниров с участием игроков НХЛ, но и о взаимоотношениях тренеров, игроков, чиновников и политиков, о том, почему наш пропитанный великими традициями хоккей на полтора десятилетия низвергся в пропасть и только в последние три года из нее выкарабкался. "Большая Красная Машина" - так с уважением вперемешку со страхом когда-то прозвали сборную СССР по хоккею в Северной Америке, и на Олимпиаде-2010 в Ванкувере окончательно выяснится – пора ли хоккейным историкам писать сиквел под названием "Большая Красная Машина" возвращается". Происходит это не на пустом месте. И вы наверняка поймете это, прочитав обширные и откровенные интервью, которые специально для этой книги дали президент Федерации хоккея России Владислав Третьяк и главный тренер нашей национальной команды Вячеслав Быков. Не только великолепные в прошлом хоккеисты, но и современные люди, которые работали в разных странах, знают иностранные языки, глядят на мир и любимую игру свободным и незашоренным взглядом. Их тоже, конечно, не нужно обожествлять, они также могут ошибаться. Но ощущение, что Третьяк с Быковым живут и творят в реальном, а не выдуманном ими самими мире, нейтрализует эффект любых ошибок. И ведет к победам. Когда на чемпионате мира 2007 года в Москве сборная России, показав классный хоккей, все же осталась третьей, ее ведущий защитник Андрей Марков из "Монреаль Канадиенс" признался: "Я получил огромное наслаждение, играя с ребятами у отличного специалиста и человека Быкова. У этой команды еще все впереди!" Немногословный, казавшийся до того не сентиментальным игрок оказался на сто процентов прав. Но апогеем этого "впереди" должны стать не два уже выигранных с тех пор чемпионата мира, а Олимпиада в Ванкувере. Потому что там разыгрывается золото совсем другой пробы. Когда я начинал работать над этой книгой, в архивах обнаружил старый "Спорт-экспресс-журнал" с заголовком собственного репортажа: "Олимпийская лихорадка в Ванкувере". Удивился – и тут же вспомнил, что именно в этом канадском городе проводился Матч всех звезд НХЛ в 1998 году, за считанные дни до отъезда практически всех его участников в Нагано. Как писал Габриэль Гарсия Маркес, "время идет по кругу". По кругу оно идет и в нашем хоккее, когда-то прославленном, а потом униженном. Сейчас, кажется, наступило время ренессанса. В стране – хоккейный бум. К нам не только вернулись победы на чемпионатах мира, но и повсюду строятся новые ледовые арены. Лучшая из которых, "Мегаспорт" на столичной Ходынке, во время чемпионата мира-2007 в Москве заслужила вот какой характеристики от одного из величайших тренеров мирового хоккея канадца Скотти Боумэна: - Эта арена построена для хоккея и тех, кто его любит! Я могу сравнить с ней только старый, уже несуществующий Boston Garden. И там, и здесь трибуны круто нависают надо льдом, что позволяет с любого места даже верхнего яруса прекрасно видеть площадку. Рад, что в России, стране, давно этого заслужившей, появилась такая прекрасная арена! Когда такое говорит непредвзятый человек, специалист с мировым именем, ты понимаешь, что это – правда. Осознаешь, правда, и другое – что за океаном 20-тысячные хоккейные дворцы растут как грибы после дождя, а у нас они пока только в долгосрочных прожектах. Нам есть еще чему учиться и куда расти. Стоит лишь вспомнить о том абсурде, что в восхваленном Боумэном "Мегаспорте" играет только сборная – и то лишь на традиционном московском этапе Евротура в декабре. А для любого из столичных клубов стоимость аренды Ходынки неподъемна – и даже суперажиотажные дерби и матчи плей-офф загоняют в куда более тесные и старые дворцы. Что ж, в России всегда так было: лучшее – на экспорт, а для своих и суррогат сойдет. Сергей Довлатов в романе "Ремесло" писал: "Футбол и хоккей заменяют советским людям религию и культуру. По части эмоционального воздействия у хоккея единственный соперник – алкоголь". Один из моих любимых писателей – не являвшийся, кстати, особым поклонником спорта - констатировал этот факт скорее с иронией, чем с одобрением. Но масштаб явления из этих слов в любом случае становится очевиден. А олимпийский хоккей "по части эмоционального воздействия" - много круче любого другого. Потому что когда сильнейшего выявляют не клубы, а собравшиеся в лучших своих составах нации, да еще и делают это всего лишь раз в четыре года, - накал страстей зашкаливает за все вообразимые рамки. От чудовищных доз адреналина трясет болельщиков, от работы на верхнем пределе ответственности – игроков и тренеров... За час до четвертьфинала чемпионата мира в Москве, 9 мая 2007 года, я встретил около арены на Ходынке отца Александра Овечкина - Михаила Викторовича. И он рассказал: "Включаю сегодня утром телевизор, чтобы парад посмотреть, - и вижу, как ветерана войны, всего в орденах, спрашивают: "Как будете отмечать праздник?" И тот отвечает: не сяду за стол до тех пор, пока не закончат играть в хоккей наши с чехами. Да, и без победы сборной России праздник, конечно, будет для меня настоящим - но не совсем". И это – о мировом первенстве, которое проводится каждый год. Причем собирает не всех лучших, а только тех, кто успел проиграть в плей-офф Национальной хоккейной лиги. А что творится с людьми в дни Олимпиад, как они пропускают через себя каждый поворот любого матча! Об этом можно писать романы. В мае 95-го, за пять дней до 50-летнего юбилея Победы, тоже в четвертьфинале чемпионата мира, играли наши и чехи. Мой 89-летний дед, яростный болельщик, ветеран Сталинграда и Курской дуги, посмотрел по телевизору, как сборная России безлико проиграла - 0:2. А потом лег на кровать и умер. Это могло быть трагическим совпадением - но кто поручится, что его сердце не остановилось именно под воздействием отрицательных хоккейных эмоций? Дай Бог, чтобы в февральском Ванкувере 2010-го наша сборная дарила своим поклонникам радость, а не горе. Все для этого у нее есть. Канада, скажете, против? Но команды-хозяева Олимпийских игр не выигрывали их уже 30 лет, а хозяева чемпионатов мира – 23 года. То есть ровно тридцать турниров (Белых Олимпиад за это время было семь) без единой победы сборной, выступающей на своем льду! Любой подобной серии или традиции однажды приходит конец. Очень хотелось бы, чтобы сборная России отодвинула этот неизбежный момент до следующих Игр. В Сочи-2014. Продолжение следует

27.12.2009, 16:19	#3
nikan62 Super Moderator на SPORTDOZOR.ru Регистрация: 12.07.2009 Сообщений: 58,835 Репутация: 1,066 Конкурсная репутация: 3809	22 апреля 1997 года 59-летний президент ФХР Валентин Лукич Сыч, назначенный на эту должность тремя годами ранее, с женой и личным водителем выезжал из деревни Иванцево в Москву. Возле поворота на грунтовую дорогу их поджидал "Москвич-427". Когда "Вольво" Сыча сбавила скорость и повернула, киллеры открыли огонь. Первое лицо российского хоккея погиб на месте. Эта книга – о хоккее. В ней не место расследованиям, кто и за что мог убить Сыча, многолетнего спортивного функционера, никогда не имевшего отношения к криминальному миру. Важен сам факт. Стоит ли удивляться, что многие наши энхаэловцы-миллионеры, в те времена годами не приезжавшие в Россию из опасений рэкета, после таких трагедий старались держаться подальше от всего, что связано с их родной страной? И что рикошетом это наверняка ударило и по составу сборной на Олимпиаде? Однако незадолго до своей гибели Сыч принял важнейшее решение, которое во многом помогло на некоторое время прекратить анархию и сформировать на Нагано-98 отличную сборную. Ее менеджером по Северной Америке был назначен не далекий от проблем игроков чинуша из федерации или спорткомитета, а прославленный советский хоккеист Алексей Касатонов. Защитник, которому было тогда всего 37, только заканчивал карьеру игрока. После шести лет в клубах НХЛ "Нью-Джерси Дэвилз", "Анахайм Майти Дакс", "Сент-Луис Блюз" и "Бостон Брюинз" он вернулся на сезон в родной армейский клуб к Виктору Тихонову. И вот однажды член легендарной пятерки Фетисов – Касатонов, Макаров – Ларионов – Крутов, двукратный олимпийский чемпион, пятикратный чемпион мира и обладатель Кубка Канады получил приглашение заглянуть в кабинет к Сычу. 11 лет назад Касатонов рассказывал мне: – Честно говоря, я думал, что он хочет предложить мне сыграть за сборную на чемпионате мира – шел как раз апрель. А Сыч вдруг говорит: "Алексей, наступает время, когда ты должен подумать о своей дальнейшей жизни. Как бы ты отнесся к роли менеджера сборной по Северной Америке? Будешь заниматься нашими НХЛовцами. Ты играл, знаешь ребят, ситуацию". Я несколько дней думал, советовался с женой, друзьями – и решил согласиться... По сей день Касатонов говорит о Сыче и том их разговоре, состоявшемся за считанные недели до гибели президента ФХР, с благодарностью. И с болью. Сделать предложение Касатонову для Сыча наверняка было решением непростым. Все знали, что после событий конца 80-х – начала 90-х годов отношения между Фетисовым и Ларионовым, с одной стороны, и Касатоновым, с другой, оставляли желать много лучшего. В жесточайшем конфликте первых двоих с Виктором Тихоновым Алексей оказался по другую сторону баррикад. Он не посчитал возможным предавать тренера, которому в своей жизни и карьере был обязан очень многим. И, будучи взрослым человеком с самостоятельным мышлением, не поддался "эффекту толпы". Фетисов с Ларионовым имели полное право на свою гражданскую позицию. Но и Касатонов – на свою, потому что такого чувства, как благодарность своим учителям, еще никто не отменял. И если два великих хоккеиста посчитали себя самодостаточными личностями, которых обучить большому хоккею мог кто угодно, то имела право на существование и противоположная точка зрения. Да, Тихонов был советским тренером, и неотъемлемой частью тренерской школы СССР была безжалостность, а порой даже жестокость. Но ведь и она тоже сделала из этих парней великих спортсменов. Кто знает, стали бы они ими, будь Виктор Васильевич другим? Ко времени начала конфликта два великих защитника по некоторым причинам уже не были закадычными друзьями, как еще в середине и особенно в начале 80-х. А ситуация вокруг Тихонова довершила раскол. Когда Фетисов с Касатоновым, задрафтованные одним и тем же клубом НХЛ "Нью-Джерси", в начале 90-х оказались в одном клубе и – по решению тренера – в одной паре, то какое-то время даже не разговаривали. Потребуется почти два десятилетия, чтобы люди поняли, кем они были друг для друга, и примирение наступило... А тогда Фетисов и Ларионов не оставляли камня на камне от Касатонова в прессе. Тот почему-то не отвечал. Мне было страшно интересно понять – почему. Не обидеть-то высказывания бывших товарищей по легендарной пятерке его не могли. Познакомились мы с Касатоновым в августе 97-го, на предолимпийском сборе наших энхаэловцев под Филадельфией. Той встречи я ждал не без настороженности – сказывалась многолетняя "антиреклама" бывших партнеров. Лишь позже мне станет ясно, что личное в этой критике явно преобладало над профессиональным. Помимо прекрасной манеры речи, рассудительности и воспитания, в Касатонове меня поразил образ его мышления. "Неужели вас не задели нападки Фетисова в книге "Овертайм" и вы не хотите ничего ответить?" – спросил я двукратного олимпийского чемпиона и получил мгновенный ответ: "А кому это сейчас пойдет на пользу? Зачем опять вносить раскол и делить игроков на два лагеря за полгода до Олимпиады?" Этот ответ сказал мне о человеке больше, чем тонны вылитого на него "компромата". И в Нагано я болел не только за хоккеистов, но и за их менеджера. *** Первая наша встреча с Касатоновым, как я уже рассказал, произошла на предолимпийском сборе, на который съехались 20 хоккеистов. В гостинице "Рэдиссон" городка Маунт Лаурел, штат Нью-Джерси, в 35 минутах езды от центра Филадельфии. Там наши хоккеисты жили, а тренировались на арене Twin Rinks в столь же малоизвестном селении Пеннсоккен, которое запомнилось тем, что при въезде в него сразу после яркой таблички "Добро пожаловать!" живописно раскинулось... кладбище. Но дальше все оказалось гораздо лучше и веселее. Ни о каких организационных накладках на сей раз и речи не было – скажем, всех до единого хоккеистов, прилетевших в Нью-Йорк из России, Касатонов встречал лично. Он, кстати, предпочитал называть это мероприятие не сбором, а по-американски – тренинг-кемпом: – Дело в том, что со словом "сбор" связано ощущение какой-то обязаловки, которой в нашем случае вообще нет. Приглашались только желающие, и наличие или отсутствие здесь того или иного игрока не будет ни в малейшей степени учитываться при отборе кандидатов в олимпийскую сборную. Единственная цель этого летнего лагеря, идея которого зародилась еще при жизни Валентина Сыча, – помочь нашим ребятам лучше подготовиться к сезону да и пообщаться между собой, то есть совместить приятное с полезным. Ну и еще работа на перспективу – мы должны показать таким талантливым молодым хоккеистам, как Самсонов, Набоков, Кузнецов, что ФХР, организовавшей этот сбор, небезразлично их будущее именно как российских хоккеистов. Последнее замечание Касатонова с точки зрения истории ценно: в том сборе участвовали Самсонов и Набоков, будущие наши герои Олимпиад в Солт-Лейк-Сити и Турине. К тому моменту они оба не имели на своем счету ни минуты в НХЛ, а голкипер Набоков, хотя и страстно хотел выступать за Россию, в юном возрасте был "заигран" за сборную Казахстана. В связи с этим ему четыре года спустя запретят играть за нашу сборную на Олимпиаде в Солт-Лейк-Сити, и только к Турину-2006 долгожданное добро будет получено. Но первым шагом будущего бессменного голкипера "Сан-Хосе Шаркс" в сборную стал именно тот сбор – ой, простите, тренинг-кемп – в августе 1997 года. Едва закончивший играть Касатонов там был и жнец, и швец, и на дуде игрец. В качестве тренера в США должен был полететь Игорь Тузик, но за несколько дней до вылета попал в автомобильную аварию. Ничего серьезного с опытным специалистом не произошло, но за океан Касатонов вынужден был отправиться один. Помогали ему еще один известный в прошлом защитник ЦСКА и сборной СССР Сергей Стариков и массажист сборной Константин Рогатин. И все прошло без сучка и задоринки. О том, как он справился с работой, свидетельствовало высказывание защитника Сергея Гончара – по сей день одного из ключевых игроков сборной. – У Касатонова чрезвычайно профессионально, грамотно и интересно построены тренировки, – отмечал он. – Чтобы так тренировать буквально через несколько месяцев после окончания игровой карьеры, нужно обладать настоящим тренерским талантом, который, наверное, дается от Бога. Но еще важнее, что ему удалось создать на сборе раскрепощенную, но в то же время не "тусовочную", а рабочую обстановку. В то время как ряд наших энхаэловцев по традиции "зажигал" на ежегодном Кубке "Спартака" в Москве, здесь образовалось новое ядро, составившее костяк сборной. Трудились парни на льду и в тренажерном зале так, что Гончар с юным Зубрусом однажды в шутку спросили меня, от кого сильнее "аромат". А главное, ни малейшего ощущения анархии, неуважения к тренерам – что сплошь и рядом было на Кубке мира и вообще в те годы – на сборе не возникло. В итоговую заявку сборной в Нагано из участников тренинг-кемпа вошел вратарь Трефилов, защитники Гончар, Гусаров, Каспарайтис, Б.Миронов, Юшкевич, нападающие Зелепукин, Коваленко, Яшин. С большой долей вероятности оказались бы там и защитник Карповцев с форвардом Виктором Козловым, но им помешали травмы. А те же Козлов, вратарь Набоков, нападающий Самсонов с успехом поучаствовали в следующих Олимпиадах. Эффективность в комментариях, мне кажется, не нуждается. В конце сбора Касатонов высказал оптимистичную мысль: – Отказом от участия в этом турнире XX века можно наказать только себя. К тому же Игры в Нагано будут гораздо более объективным показателем истинного положения дел, чем Кубок мира, сразу по нескольким причинам. Во-первых, они пройдут в феврале, когда НХЛовцы набирают свою лучшую форму, а во-вторых, на нейтральной территории – в Японии. Поэтому уверен, что в конце концов на Олимпиаду поедут все сильнейшие – как у нашей, так и у остальных сборных. Надежды Касатонова не оправдались. Но, может, это оказалось только к лучшему? Ведь в том же футболе после "письма 14-ти" на чемпионат мира многие из его авторов все же поехали. И это вызвало раздрай внутри коллектива: та его часть, что оставалась верна Павлу Садырину от начала до конца, не приняла возвращенцев. И, в свою очередь, обиделась на тренера за то, что он их вернул и дал место на поле. В Нагано силком никого не тянули. Поехали туда только те, кто этого по-настоящему хотел. И сборную это сплотило. Продолжение следует

27.12.2009, 16:28	#6
nikan62 Super Moderator на SPORTDOZOR.ru Регистрация: 12.07.2009 Сообщений: 58,835 Репутация: 1,066 Конкурсная репутация: 3809	*"От Нагано до Ванкувера". Часть 4* "Чемпионат.ру" продолжает публикацию избранных глав из новой книги Игоря Рабинера "Хоккейное безумие. От Нагано до Ванкувера". 21 декабря 2009 года, понедельник. 3:13 Автор: ----, "Чемпионат.ру" *Глава II* Солт-Лейк-Сити-2002 ОЛИМПИЙСКИЕ ЧЕМПИОНЫ ЕВРОПЫ Богатое наследие Нагано было разбазарено стремительно. Словно состоятельный отец-бизнесмен, решив на старости лет понаслаждаться жизнью, передал дела нерадивому отпрыску, который тут же промотал все состояние в казино. Спустя всего полтора года после серебряной Олимпиады, после того, как на чемпионат мира 1999 года в Норвегию в сборную из-за океана прилетел один Алексей Яшин, в России опять поднялась кампания против игроков НХЛ. Вновь из уст чиновников, а вслед – обманутых ими болельщиков зазвучали знакомые клише: непатриотизм, корыстолюбие... Как будто и не было никакой Японии, как будто "команды братьев" не существовало в природе. Во-первых, не был продлен контракт с Владимиром Юрзиновым. Пять лет спустя, в 2004-м, когда через сборную пройдет целая вереница специалистов – Александр Якушев, Борис Михайлов, Владимир Плющев, Виктор Тихонов – в разговоре с Алексеем Касатоновым я услышу следующее: – У нас уже много лет получается, что тренеры, имея дело со сборной, лишаются в итоге всего. Заглянем в совсем недавнюю историю. 1998 год, Олимпиада в Нагано. Очень сильный состав специалистов во главе с Владимиром Юрзиновым, которому помогали его воспитанники Петр Воробьев и Зинэтула Билялетдинов. Успешный итог – второе место. А потом, после чемпионата мира, – никаких предложений продлить соглашение с федерацией. При этом вскоре после Олимпиады Юрзинов остался еще и без клубного контракта, поскольку из-за занятости тренера на Играх его финская команда неудачно выступила в плей-офф. В итоге человек, который стоял у истоков развития отечественного хоккея и воспитал целую плеяду тренеров, а затем поднял хоккей в Финляндии, отправился делать то же самое в Швейцарию. А мог ведь продолжать работать со сборной и, без сомнения, выработал бы программу, которая позволила бы развивать наш хоккей. Со всеми сменщиками Юрзинова произойдет точно такая же история – совмещение постов главных тренеров сборной и клуба (а по-другому было невозможно, потому что в национальной команде платили гроши) выйдет им боком, причем зачастую – как в случае с Якушевым – увольнения будут происходить еще до чемпионата мира, на котором человеку предстояло работать. Что на настроение любого тренера, враз лишающегося источника заработка, может повлиять только одним образом. Подобное оказывалось возможным только по одной причине – из-за бездействия и беспомощности ФХР, не умевшей или не желавшей отстаивать перед вторым работодателем интересы тренера главной команды страны. Впрочем, после Нагано все разрушилось не только из-за вынужденного ухода Юрзинова. Что еще случилось? Об этом мы летом 99-го очень откровенно поговорили с Касатоновым. Для того, чтобы оценить жесткость его формулировок, надо понимать, что к тому моменту он по-прежнему являлся менеджером сборной по Северной Америке, то есть работником ФХР. Да, жизнь за границей делает людей независимыми, однако Касатонов прекрасно понимал, какие последствия могут быть у его откровений. Даже не финансовые: работал он на общественных началах. А карьерные. – Помимо чисто хоккейных аспектов есть и моральные, – в частности, рассуждал он. – Например, за серебро Нагано государственные ордена России дали Владимиру Юрзинову и Павлу Буре. Спору нет – эти люди внесли выдающийся вклад в успех. Но почему все, чего дождались остальные, это благодарность президента России? Когда французы в 98-м выиграли чемпионат мира по футболу, звание Герой Франции получили все 22 игрока сборной, включая и тех, кто ни разу не вышел на поле. А в России существуют какие-то разнарядки, которые вполне могут обидеть людей, очень много сделавших для команды. – Разнарядки?! – Да, нам так и сказали: есть разнарядка. А в списке на премии не было ни тренеров, в том числе Юрзинова, ни президента ФХР, ни менеджеров, ни обслуживающего персонала команды. Они все что – дурака валяли на Играх? – Слышал, что многие игроки сборной так до сих пор свои премиальные и не получили. – Да, и получат ли, неизвестно. После августовского дефолта 1998 года выделенные для награждения деньги, оставшиеся в банках, сгорели. Как объяснить человеку, что государство, обещавшее ему 20 тысяч долларов, не может их ему дать, потому что эти деньги сгорели? Государство не имеет права не выполнять свои обязательства. Не может быть любви к родине, если родина тебя обманывает. И совсем иные чувства испытываешь к своему заокеанскому клубу, который всячески заботится о тебе и все делает для того, чтобы ты только играл, давал результат и больше ни о чем не думал. – Кто конкретно не получил премиальные за Нагано? – К сожалению, я точно не знаю фамилии всех, кто не успел, хотя, по идее, как менеджер сборной, должен был всем этим заниматься. Мне сказали, что это не входит в мою компетенцию. Я пытался доказать, что это не так, но тщетно. Еще год спустя, зимой 2000-го, о том же самом мне говорил защитник олимпийской сборной Борис Миронов. – Это правда, что у вас больше нет желания выступать за национальную команду? – спросил я его. – Такого решения я не принимал. Но мысли возникают всякие. Летом 98-го ряд игроков получили за второе место на Олимпиаде обещанное вознаграждение – если не ошибаюсь, около 20 тысяч долларов. Но я в Москву тогда приехать не смог, а вскоре разразился финансовый кризис. Той осенью у меня состоялся телефонный разговор с господином Стеблиным, и он пообещал все решить. Но с тех пор – ни ответа, ни привета. Если бы президент ФХР хотя бы позвонил: мол, стараюсь, но не получается, – я бы это понял. Однако возникает ощущение, что этим вопросом никто и не собирается заниматься. Речь не о деньгах, а об отношении к людям, которые посреди тяжелейшего сезона приехали на Олимпиаду и отстаивали честь России. – С тех пор со Стеблиным не связывались? – Когда человек играет в НХЛ и зарабатывает большие деньги, неудобно звонить и клянчить какие-то 20 тысяч. Тем более знаю, что все начнут валить ответственность друг на друга: ФХР – на Олимпийский комитет, тот – на банк, где эти деньги сгорели во время кризиса... Я, конечно, и без них обойдусь, а вот моей маме, живущей в Москве, они бы очень пригодились. Перед олимпийцами не выполнили не только денежных обещаний. Вот, скажем, фрагмент из моего разговора с Валерием Буре, состоявшегося в феврале 2000 года: – Вы так и не были в России с момента отъезда за океан в 1991 году? – Нет. – В свое время вы рассказывали, что опасаетесь призыва в армию, который грозил вам в случае приезда. Неужели во время Олимпиады не просили президента ФХР Александра Стеблина решить этот вопрос? – Подобный разговор у нас был, но, насколько знаю, до дела так и не дошло. Впрочем, было бы упрощением сказать, что именно финансовые причины или разногласия с боссами федерации привели к тому, что на ЧМ-99 из энхаэловцев приехал один Яшин. В тот момент на них обрушился целый вал травм: Буре-старшему сделали операцию на колене, Виктор Козлов сломал палец, Жамнов повредил плечо, Гончар – голеностоп, у Кравчука именно на те дни в канадском суде был назначен бракоразводный процесс... Но квасные патриоты уцепились за голый факт – наличие всего одного игрока из НХЛ на мировом первенстве, которое оказалось в очередной раз проиграно. И началось... В уже упомянутом разговоре с Касатоновым, услышав обо всех этих травмах, я спросил: – Значит, на ваш взгляд, не правы те, кто говорит, что русские энхаэловцы забыли, откуда они родом? – В основном с такими заявлениями я не согласен. Мне кажется, что подобное отношение к игрокам, выступающим за океаном, стало результатом непрофессиональной работы ряда прежних тренеров сборной. Еще в 96-м НХЛовцев как бы отделили от остальных в особую касту. На чемпионате мира в Вене, где их было как никогда много, тренер Владимир Васильев сделал для них свой распорядок дня, хотя в нормальной команде все игроки должны подчиняться одним и тем же требованиям. Для этих "избранных" уже не существовало отбоя, на ужин они могли не приходить, а главное – имели право вообще не находиться с командой. В результате случались серьезные нарушения режима. – На Кубке мира-96 подобное тоже было сплошь и рядом. – Там возникло еще больше проблем. Безволие Михайлова позволило ряду игроков, по сути, руководить командой. Ее состав был суперзвездным, но обстановка в ней не позволила добиться результата. Например, игроки по собственному усмотрению могли не выйти на раскатку в день игры, некоторые в открытую заявляли, что будут забивать не сейчас, а в ноябре, во время сезона НХЛ – и никакой реакции со стороны руководства... Единственным, кто проявил характер и волю, был генеральный менеджер сборной Борис Майоров, отказавшийся работать в таких условиях. Ряд хоккеистов поставили себя выше команды, однако у кого-то могло сложиться впечатление, что таковы все НХЛовцы. Кстати, после этих турниров тренеры, которые сами создали в команде нездоровую обстановку, обвинили во всем игроков НХЛ. Конечно, все это не могло не сказаться на вере в руководство сборной той части легионеров, которые приехали играть и побеждать, и были готовы подчиняться профессиональным законам хоккея. – Неудача на последнем чемпионате мира подняла новую волну критики в адрес энхаэловцев. – А как мы можем требовать патриотизма от игроков, если сами – не патриоты? Смотрите: даже российская часть сборной после матчей плей-офф чемпионата страны собралась в полном составе всего за два дня до отъезда в Норвегию! Даже раньше, когда у нас была могучая сборная, три недели чистой подготовки к чемпионату мира считались святой обязанностью. Теперь же из года в год повторяется свистопляска с календарем, из-за чего сборная приезжает на мировое первенство абсолютно неподготовленной. Вот в чем причина неудач, а не в заокеанских легионерах! Говорят, что они не патриоты. Но посмотрите, кто приехал в Швейцарию на прошлый чемпионат мира спустя три месяца после Нагано: Ковалев, Виктор Козлов, Березин, Марков, Назаров, которых не взяли на Олимпиаду и которые, по логике, должны были бы обидеться. Но они поверили Юрзинову и приехали. И что увидели? Неподготовленную из-за календаря команду, игравшую с листа. В сборные Чехии, Финляндии, Швеции игроки из НХЛ приезжают не для того, чтобы ее вытаскивать. Они приезжают усиливать команду. А у нас требуют, чтобы люди после тяжелейшего 82-матчевого сезона, а потом – долгого трансатлантического перелета тянули на себе всю сборную. Олимпиада в Нагано продемонстрировала, что и патриотизм, и игровой, и организационный потенциал у нашего хоккея есть. И хотелось бы, чтобы в 2000-м, в год чемпионата мира в Санкт-Петербурге, мы этот потенциал полностью реализовали. ***

27.12.2009, 16:32	#7
nikan62 Super Moderator на SPORTDOZOR.ru Регистрация: 12.07.2009 Сообщений: 58,835 Репутация: 1,066 Конкурсная репутация: 3809	Это интервью вышло в свет в "Спорт-Экспрессе" 12 июля 1999 года. Уже за 10 месяцев до первого в российской истории мирового первенства в нашей стране Касатонов понимал, к чему дело идет, – и бил в колокола. Но по эту сторону океана "голос Америки" никого, похоже, не волновал... В Санкт-Петербурге сборная России заняла 11-е место. Одиннадцатое! Это был оглушительный, ни с чем не сравнимый в истории отечественного хоккея позор. Нас тогда обыграли даже швейцарцы, латыши и белорусы – при том что команда выступала в прекрасном составе во главе с Павлом Буре. Но весь турнир повсюду говорилось не о хоккее, а о полном организационном хаосе. "Потусоваться" с игроками желали – как это часто бывает в России – очень многие. И никто им в этом не препятствовал. Что неудивительно: статус этих людей, будь то официальный или не очень, не способствовал тому, чтобы кто-то осмеливался встать на их пути. Игроки тоже не хотели портить с ними отношения: себе дороже. Словом, атмосфера на ЧМ-2000 не имела ничего общего с понятием "профессиональная". Президент ФХР Стеблин после этого фиаско не нашел ничего лучшего, чем заявить, что сборная на 90–95 процентов должна состоять из игроков российской суперлиги. Иными словами, вновь виноватыми во всем оказались хоккеисты из НХЛ. "Совок" внутри Стеблина со временем возобладал над трезвомыслящим управленцем, которым он был на первых порах своего руководства российским хоккеем. Касатонов, чья должность менеджера по Северной Америке после Питера была упразднена, говорил мне: – Спихивать вину за провал в Санкт-Петербурге на энхаэловцев не только несправедливо, но и губительно. Как и призывать к тому, чтобы не брать их на чемпионаты мира. Когда после Питера руководители федерации заявляли, что 90–95 процентов "сборников" должны составлять игроки суперлиги, они напрасно считали, что энхаэловцы эти их слова не услышат. Нельзя делить хоккеистов на игроков НХЛ и "своих". Все они – российские игроки, и Нагано это прекрасно доказало. Деление на касты крайне вредно для морального климата в сборной, даже если оно делается "для народа", который после Питера жаждал услышать что-то подобное. На мой взгляд, игроки могут быть виноваты только в одном случае – если они "сдавали" матчи. Но эти ребята собирались биться за победу, их не нужно было уговаривать приехать в Санкт-Петербург. А сейчас получается, что лучше отказаться играть за сборную, дабы избежать обвинений во всех смертных грехах. В большом спорте всегда считалось, что выигрывает команда, а проигрывает руководство. Вот и здесь считаю, что ответственность за провал на чемпионате мира несет штаб сборной, в который входил и я. Именно его просчеты не позволили сыграть в полную силу составу, который – я убежден в этом по сей день – мог и должен был выиграть первенство. К тому же мы не смогли оградить хоккеистов от людей, которые хотели показать, что они вхожи в команду. Нездоровая суета вокруг сборной тоже сыграла роковую роль. – Почему не прибегли к услугам Юрзинова, который после Нагано отработал в сборной ЧМ-98 в Швейцарии, а затем остался трудиться в этой стране, в клубе "Клотен"? Почему не смогли убедить его остаться во главе сборной всерьез и надолго, к чему были все предпосылки? – Мне тоже это хотелось бы знать. Тем более что в Санкт-Петербург приехала почти половина команды, игравшей в Нагано. Этот абсолютно логичный вопрос следует задать руководителям ФХР. В Питере сборная не была единым коллективом. Помню, в Нагано сразу после финала энхаэловцам нужно было разлетаться по своим клубам, но на банкет пришли все до единого, несмотря на то, что ехать в "Русский дом" из Олимпийской деревни ребятам пришлось на электричке. Настолько игроки сплотились, настолько им хотелось быть вместе как можно дольше! А в Питере на прощальный ужин пришли четыре человека. Это самая яркая иллюстрация того, какой была атмосфера в этой команде. Из всех этих цитат нетрудно сделать вывод: за два года до Олимпиады в Солт-Лейк-Сити атмосфера вокруг хоккейной сборной стала такой же ужасной, какой была за два года до Нагано. А может, и еще хуже: на Кубке мира-96 сборная России по крайней мере заняла третье место (что при суперзвездном составе было расценено как провал), а на чемпионате мира-2000 в Санкт-Петербурге – 11-е. То, что фиаско случилось именно на домашнем льду, было расценено общественностью особенно болезненно. К счастью, и самими хоккеистами – тоже. Весной 2001 года я беседовал с лучшим снайпером предыдущих трех сезонов среди всех защитников НХЛ Сергеем Гончаром. И он, игравший как в Нагано, так и в Питере, назвал вещи своими именами: - Провал на домашнем чемпионате мира пошатнул репутацию НХЛовцев в России. Заслужить прощение у наших болельщиков мы сможем только золотом Олимпийских игр. *** Впрочем, у многих участников Питера-2000, как и Кубка мира-96, послевкусие осталось настолько горькое, что в Солт-Лейк-Сити они поначалу не собирались. Скажем, центрфорвард первого звена образца Нагано Алексей Жамнов перед самым началом Игр-2002 признался мне: – Если честно, долгое время даже не собирался ехать на Олимпийские игры. В руководстве федерации хоккея тогда был такой хаос вокруг назначения главного тренера, что я твердо решил ограничить свою олимпийскую карьеру золотом Альбервилля и серебром Нагано. – Слышал, виной тому горький осадок, оставшийся после чемпионата мира в Санкт-Петербурге? – Да. Если за два года до того, в Нагано, всех все устраивало, то на этом турнире тяжелой была вся атмосфера, за спиной игроков о них распространяли нелепые слухи. Может, руководители ФХР думали, что мы этого не прочитаем? Но даже если бы мы что-то пропустили, у нас есть родственники и друзья, которые изучают газеты и смотрят телевизор. А нам небезразлична собственная репутация. Да, сыграли мы неудачно, но это не повод для лжи. – О вас, в частности, прошел слух, что... –...Знаю, знаю, о том, что потребовал бесплатно перевезти жену в пятизвездный отель. Так вот, номер в этой гостинице я забронировал и оплатил за полтора месяца до чемпионата мира. Поселилась она там сразу же и до конца первенства никуда не собиралась уезжать. Зачем кому-то было нужно распространять эту чушь? Наверное, искали причины, почему сборная не играет. – Верно ли, что вы вернулись в сборную только потому, что ее возглавил Вячеслав Фетисов? – Да. Как только Славу назначили главным тренером, он сразу мне позвонил. И, откровенно с ним поговорив, я решил поехать на Олимпиаду. Сергей Федоров в Санкт-Петербурге не играл, но и у него участие во второй "энхаэловской" Олимпиаде долгое время вызывала большие сомнения. В нашей беседе накануне Солт-Лейк-Сити он размышлял: – С Федерацией хоккея России у меня, как известно, сложились очень натянутые отношения. То, что дело там в лучшую сторону так и не сдвинулось, подтверждают интервью некоторых наших молодых хоккеистов, выигравших в прошлом году молодежный чемпионат мира. Как и в годы моих выступлений за "молодежку", часть ребят не получила обещанного вознаграждения за золотые медали, и меня это, если честно, не удивляет. Делового разговора между федерацией и игроками НХЛ (а как теперь выясняется, и с молодыми хоккеистами) не получается. А потому в Солт-Лейк-Сити я буду выступать за команду России и Фетисова, но не ФХР. – Знаю, что за серебро Нагано вы, как и Борис Миронов, до сих пор не получили положенных призовых... – Да. Подробностей так и не знаю, да после второго места никто об этом разговора и не вел. Я тоже думал, что в таком вопросе игрок не должен проявлять инициативу. Мы сделали все, что могли. То, что другая сторона своей части работы не выполнила, лишний раз доказывает невозможность диалога. Как обычно. И дело, как вы понимаете, не в деньгах, а в том, что серьезные люди должны выполнять взятые на себя обязательства. – Если бы сборную возглавил не Фетисов... – ...То, думаю, меня бы в ее составе не было. Убежден: когда ты решаешь выступить на Олимпиаде или другом серьезном турнире, то должен быть уверен, что в этой команде тебе будет комфортно. – Но атмосфера, как вы сказали, и при Юрзинове четыре года назад была хорошая! – Отличная. И играть в той команде было приятно и интересно. – А если бы и на этот раз сборную возглавил Юрзинов? – Не знаю. Поговорил бы с ним, как с Фетисовым. Только такая беседа могла бы все прояснить. И все же Жамнов с Федоровым вернулись и поехали в Солт-Лейк-Сити. И не только они. Причина, думаю, вам уже ясна.

Здесь присутствуют: 1 (пользователей: 0 , гостей: 1)